Бояться нужно живых, а не мертвых. Ведь ты, Алена, – совершенно необыкновенная девушка!
– Правда? – смутилась она. – Ты так считаешь?
– Считаю. И если бы я не был уже женат…
– Хорошо, я попробую.
Девушка решительно встала и нерешительно пошла к выходу. Я вполне понимал, какие страхи ее тревожат, но терять шанс завладеть вполне боеспособным оружием было нельзя.
– А он мне, правда, ничего не сделает? – напоследок спросила она.
– Иди, ничего не бойся, – опять подбодрил я. – И посмотри, нет ли поблизости стрельцов.
Алена, наконец, вышла, а я попытался заняться самолечением, но не успел. Девушка появилась едва ли не через минуту.
– Вот! – закричала она, скатываясь по ступеням в землянку. – Я еще саблю взяла! А он совсем не страшный!
– А я что тебе говорил! Я сейчас намного полечусь и, думаю, что к вечеру уже смогу встать.
Однако встать на ноги в этот день мне не удалось, неожиданно поднялась температура, меня начало то бросать в жар, то знобить. Когда делалось чуть легче, я сразу же принимался за самолечение. Моей сиделке пришлось возиться со мной весь вечер и большую часть ночи. Она только и успевала, что менять лучины и ставить мне на лоб холодные компрессы. Несколько раз я терял сознание, но как только приходил в чувство, упорно продолжал лечиться и к утру, кажется, переломил болезнь. Этой ночью нам обоим пришлось несладко, я был как выпотрошенный, да и Алена едва держалась на ногах. Я уговорил ее лечь.
В нетопленной землянке было сыро и холодно, и нам пришлось укрыться одним тулупом. Теперь, после всех этих передряг, мы так сблизились, что ни о каком стеснении или подозрениях с ее стороны, не было и речи. Алена прижалась ко мне, я ее обнял, и мы проспали почти весь день.
Когда она проснулась, я был уже почти в норме. Грудь еще болела, но дышал я без труда, и в голову, кроме наших рутинных забот, лезли вполне земные, даже фривольные мысли.
Вероятно, почувствовав, что мои объятия не совсем невинны, девушка вежливо освободилась из моих не совсем братских рук, быстро встала и тут же выскочила на улицу. Отсутствовала она долго, наверное, приводила себя в порядок. Когда она вернулась, ее щеки были еще влажными, в волосы каким-то чудом расчесаны и заплетены в две косы. Я же все это время исследовал свои раны. Кажется, на этот раз меня пронесло, никаких серьезных повреждений не было и, самое главное, остановилось воспаление.
– Смотри, у тебя уже почти все затянулось! – удивленно воскликнула Алена, рассмотрев мою уязвленную плоть. – Ты, случаем, не колдун?
– Нет, скорее знахарь, хотя одно другому не мешает. У нас еще осталась жареная рыба?
– Нет, но я вчера вытащила невод, как стемнеет, нажарю еще.
– Ты, невод, одна?! – ревниво поразился я. – Как тебе удалось?
– Я же видела, как ты это делал, – с нарочитой скромностью ответила Алена и даже потупила глазки, – я тоже вытянула из воды лодку и плавала на ней по пруду.
– Ну, ты, девушка, даешь! – восхитился я. – Ты просто молодец!
Комплимент, кажется, пришелся ко двору. Однако обсуждать свои достижения она не захотела, спросила обо мне:
– Ты сегодня уже сможешь ходить?
– Да, потихоньку смогу. Только сначала на всякий случай заряжу аркебузу, мало ли что! А потом нам с тобой нужно будет похоронить того человека.
Предложение возиться с убитым у Алены восторга не вызвало, но она не возразила и, меняя тему разговора, по-матерински заботливо предложила:
– Ты же голодный, поешь репу? Она холодная, но вкусная.
– Потом, когда очень проголодаюсь, – ответил я, с отвращением глядя на этот пареный корнеплод. – Удивляюсь, как вы можете есть такую безвкусную дрянь!
– А что, у вас на украйне репа не растет?
– Растет, только я ее раньше никогда не пробовал.
Пока мы разговаривали на отвлеченные кулинарные темы, я разбирался с аркебузой. Устроена она была примитивно, зарядить ее не составляло труда, но вопрос был в том, каков должен быть пороховой заряд. Судя по тому, что пули смогли только пробить тулуп, мой утепленный ватой кафтан и нанести лишь неглубокие раны, покойник засыпал в нее слишком мало пороха. Я, конечно, был на него не в претензии, но ошибку стрелка решил учесть.
Заряжание старинного оружия было делом не сложным, но муторным. Сначала я всыпал в ствол порцию пороха и утрамбовал его пыжом. После этого вложил в ствол пули (нарубленные кусочки свинца) и прижал их вторым пыжом. На заключительном этапе засыпал в специальную дырочку (заправочное отверстие в стволе), порох, который должен был воспламенить основной заряд. После всех этих процедур, чтобы произвести выстрел, нужно было всего-навсего выбить на трут куском железа из кремня искру, раздуть огонек, и когда он разгорится, поджечь от него фитиль. Теперь чтобы выстрелить, останется лишь прислонить тлеющий фитиль к запальному отверстию, и в результате всех этих манипуляций, пальнуть в белый свет как в копеечку.
Однако даже такое оружие было лучше, чем ничего. Во всяком случае, вид у аркебузы был устрашающий.
– Ты что-то говорила о лошади? – спросил я, вспомнив, что Алена упоминала о коне покойного. – Что с ней случилось, она не убежала?
– Нет, я ее стреножила и привязала к кустам.
– А она там с голоду не умрет?
– Не умрет, к ней был привязан целый мешок с овсом, я ее им и кормлю, а пою из нашего ведра.
– Молодец! Лошадь-то хоть хорошая?
– Очень, она добрая и ласковая.
Это была не самая исчерпывающая характеристика для скакуна, но зато вполне женская.
– Пойдем, покажешь ее, если она сможет увезти нас двоих, то можно будет сегодня же ночью отсюда уехать.
Мы вышли из землянки на свежий воздух. Здесь было по-весеннему тепло, хотя солнца видно не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94