Я не стал оправдываться и рассказал о том, что видел.
– Ну и что нам теперь делать? – спросила она, еще продолжая дуться.
– Придется днем прятаться в лесу, а сюда будем возвращаться только ночевать. Самое лучшее было бы, вообще убраться подальше, но боюсь, что без нормальной обуви ты далеко не уйдешь.
– Очень даже уйду, – самоуверенно заявила она. – У меня ноги почти зажили.
Мы одновременно посмотрели на ее голые ноги, и девушка покраснела.
– Давай обедать, я уже все приготовила, – торопливо сказала она.
– Да, конечно, – согласился я. – Поедим и пойдем до вечера в лес. Ты переоденешься в мужское платье или останешься в сарафане?
– Останусь, – независимо сказала она, гордо тряхнула головой и первой пошла к землянке, явно демонстрируя свои ноги и плавную походку.
Наша скудная, бессолевая трапеза проходила на свежем воздухе. Алена ела неторопливо, тщательно выбирая мелкие косточки из ершей и карасей.
– Интересно, как там мой Ванюша? – неожиданно, спросила она. – Поди по мне соскучился!
– Ванюша? – не сразу вспомнил я. – Это тот приказчик?
– Знал бы ты, как он хорош, – продолжила она, отправляя в рот кусочки рыбьего мяса и репы, – кудрявый, веселый!
Я понял, куда дует ветер, и незаметно улыбнулся.
– А как он песни поет! Заслушаешься!
– Повезло ему, бывают же способные люди. Вот и будете с ним на пару песни петь и в дуду дудеть!
Алена обожгла меня сердитым взглядом, но попытку разбудить ревность не оставила.
– А уж, какой ласковый, не то что некоторые!
Эти «некоторые» никак на намек не отреагировали и продолжали возиться с костлявой рыбой.
– Нужно на ночь опять сеть забросить, – будничным тоном сказал я. – Ну, что наелась? Тогда обувайся и пошли в лес.
– Я не умею портянки наматывать, – сердито сказала девушка.
– Хорошо, я помогу, – покладисто согласился я.
Алена почему-то независимо дернула плечом и пошла в землянку за сапогами. Я остался сидеть на бревне, размышляя, как быстро человек ко всему привыкает. Скажи мне кто-нибудь раньше, что я буду есть пареную репу – рассмеялся бы в лицо. А теперь – привык и ничего.
– Кашу с собой возьмем? – спросила девушка, появляясь со своими сапогами и самодельными портянками.
Я уже привык, что кашей называется вообще всякая пища, и не удивлялся как в начале своего пребывания в этом времени неправильному применению слов.
– Конечно, возьмем, мало ли что может случиться. Садись, давай ногу.
С портянками, я кажется, немного промахнулся. Мужчинам в состоянии, в котором я пребывал, категорически нельзя занимать девичьими ножками. Да еще такими стройными и ладными. Особенно в эпохи, когда о нижнем белье никто и слыхом не слыхивал. Думаю, простые, приземленные мужики, с обычными, стандартными инстинктами, меня поймут. Половые эстеты, те, как принято, недоуменно пожмут плечами и осудят плебейский вкус: «Ах, что в этом интересного, вот если бы там росли хризантемы!» Увы, и без хризантем или модного пирсинга у меня оказалось достаточно сильных впечатлений, чтобы задрожали руки и пересохло во рту.
Коварная юница, кажется, отметила мое состояние и, улыбаясь одними глазами, стерла ладошкой обильный пот, выступивший у меня на лбу.
– Ой, бедненький, тебе что, так жарко, или после вчерашнего дождя поднялся жар?
– Просто жарко, – буркнул я, непослушными губами.
– А вот мой Ванюша никогда не потеет! – не скрывая насмешливого лукавства, сказала она.
– Ладно, потом расскажешь обо всех его замечательных качествах, а теперь пошли скорее.
Я осмотрелся, не осталось ли каких-нибудь следов нашего пребывания и, перекинув через плечо поеденный молью и сыростью тулуп покойного крестьянина, не оглядываясь, пошел к лесу.
– Давай останемся здесь, – попросила девушка на сухой высокой опушке, на которой уже появилась трава.
Полянка была скрыта от поля густым кустарником, в котором можно было при необходимости спрятаться.
– Место подходящее, давай останемся здесь, – согласился я и расстелил тулуп, положив его мехом вверх. – Ложись, – пригласил я Алену.
Она аккуратно присела, скромно поджав под себя ноги.
– Хорошо-то как, – почему-то грустно сказала девушка. – Я еще никогда так долго не жила за городом. Потом она легла на спину, положила под голову руку и посмотрела на меня снизу вверх своими огромными, о, Господи!, глазами.
– Я пойду, пройдусь, – отворачиваясь от нее, сказал я.
– Останься, – тихо попросила она, – сядь сюда.
Я, не возражая, мешковато опустился рядом с ней.
– Я тебе совсем не люба? – неожиданно спросила Алена, глядя задумчивыми, затуманенными глазами.
– Глупости, – нервно ответил я, – очень даже люба. Ты даже не знаешь как сильно. Только…
– Что «только»?
– Понимаешь, нельзя нам быть вместе. Я все равно никогда не смогу на тебе жениться.
– Почему? – без особого интереса поинтересовалась она.
– Я уже женат, и вообще…
– Ты же говорил, что у тебя не жена, а невеста? – удивленно, спросила девушка, поворачиваясь на бок, и приподнялась, подперев голову рукой. Она осмотрела на меня выжидающе, обижено.
– Говорил. У меня вообще все очень сложно. Мы с женой потерялись, и я даже не знаю, удастся ли мне ее отыскать.
– Крымчаки или ногайцы захватили? Она теперь в рабстве?
– Не думаю, но она не знает где я, а я – где она.
– Ты ее любишь?
– Да, люблю, но мы с ней так давно не виделись, – обошел я однозначный утвердительный ответ. Мужчины меня поймут, а женщины все равно осудят.
Алена перевернулась на живот, долго лежала, задумчиво глядя перед собой. Потом неожиданно, сказала:
– Я сегодня не спала всю ночь…
– Знаю, я тоже не спал, – соврал я.
– Почему же ты, – начала говорить она, быстро повернувшись ко мне, – почему же ты ничего… не сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94