– Так зря пришел, – тем же, что и раньше затрудненным голосом сказал он. – Мне домой идти нет никакого резона, все равно ничего хорошего там нет. Я и здесь переночевать могу.
– Давай дежурить вместе, – предложил я, садясь на стул напротив него.
– А почему я тебя раньше не видел? Новенький, что ли?
– Новей не бывает.
– Ну, оставайся, мне веселей будет. Табачком не угостишь?
Я вытащил пачку папирос, бросил на стол.
– Богато живешь, – похвалил он, вытаскивая папиросу. – Небось, не женатый?
– Точно, – подтвердил я.
– Оно и видно. Я когда неженатым был, тоже себе позволял. А теперь, – он понуро махнул рукой. – Хочешь, про свою жизнь расскажу?
– В другой раз. Ты, кстати, не знаешь, кого мы здесь караулим?
– Политических, тебе что, старшой не сказал?
– Нет, просто велел сюда идти тебя поменять.
– Нигде порядка нет, – пожаловался полный, – чего нам тут вдвоем делать, все равно никто не придет.
– А вдруг. Говорят, здесь третьего дня стрельба была, кого-то убили.
– Нет, не убили, поранили одного студента, а он потом из тюремной больницы сбежал. Вот и поставили засаду, вдруг он сюда заявится.
– Понятно. А дом обыскивали?
– Не знаю, я же филер, не мое это дело.
– Ладно, пойду посмотрю, может быть здесь есть что-нибудь интересное.
– А тебе зачем?
– Ну, мало ли, – начал я и понял, что жандармский шпик не наш нынешний российский оперативник, по чужим сусекам шарить не приучен. Объяснил, чтобы филеру стало понятно: – Вдруг где-нибудь бомба спрятана.
– Какие еще бомбы, здесь не революционеры, а политические еретики жили. Зачем им бомбы делать.
– Интересно, с каких это пор еретиков арестовывают?
– Так они ж сектанты, как же без наказания. Это святое дело, думай, как положено, и не перечь начальству. Да, – он задумался, но дальше говорить не стал, подумал и продолжил о наболевшем; – Вот, скажем, моя супруга.
– Ты мне потом расскажешь, – перебил я, – я только до ветра схожу, живот прихватило.
– Иди можно я еще у тебя папироску возьму.
– Бери, – разрешил я и направился в свою бывшую комнату.
Там все осталось без изменений: никто в моих вещах не рылся и документы не изымал. Я собрал вещички и тем же путем, через забор, оказался на улице. Шел и ничего не мог понять. Все окончательно запуталось. Зачем полиция напала на наш дом, да еще стреляла в безобидных сектантов? Что это за дурацкая засада, которая дает себя так запросто развести? И, главное, что мне делать дальше.
Я дошел да Татарской улицы и нанял там извозчика. Теперь с деньгами и надежным паспортом можно было подыскать себя приличное пристанище. Однако в двух дорогих гостиницах, куда я зашел, мой мещанский вид и узелок с вещами не понравились управляющим, и номеров мне не дали. Пришлось ехать на постоялый двор, в котором я провел предыдущую ночь.
Время было уже позднее, около полуночи, и скромные городские обыватели давно смотрели свои скучные сны, а по городу и злачным местам болтались прожигатели жизни и темные личности. Я не принадлежал ни к тем, ни к другим, и интересовался только отдыхом, но оказалось, что наши желания не всегда совпадают с внешними обстоятельствами.
Не успел я войти в свою скромную гостиницу, как следом туда ввалилась шумная компания из трех мужчин и двух женщин. Все они были порядком подшофе, дамы визгливо смеялись, а мужчины жаждали приключений.
– Господа, прошу, тише, вы перебудите всех постояльцев, – обратился к ним ночной дежурный, пожилой человек с простуженным голосом и уныло обвисшими усами.
– Молчать, – рявкнул на него один из весельчаков. – Нам номер-люкс, и пошли человека за шампанским!
– У нас здесь нет люксов, и все номера заняты, – прошу вас уйти!
– Как так, заняты! Значит, для нас номеров нет, а для этого хама есть? – указал на меня пальцем весельчак.
Вся компания переключила внимание на меня. Я стоял возле стойки портье и старался не смотреть в их сторону, чтобы ни провоцировать скандала.
– Никому мест нет, все занято, – ответил дежурный. – Прошу вас, господа, не мешать отдыхать постояльцам.
– Ты, скважина, кому вздумал указывать! – вступил в диалог пьяный крепыш в визитке и каком-то невообразимом здоровенном кепи с наушниками. Он наставил палец на портье, как будто собрался из него выстрелить. – Ты знаешь, кого обижаешь?!
– Никого я не обижаю, только мест все одно нет, прощу вас, господа, удалиться!
– Футы-нуты, ножки гнуты! – заверещала одна дама, довольно миловидная блондинка с капризно надутыми губками и разрумянившимися на холоде щеками. – Господа, плюньте, поехали лучше в Яр, к цыганам!
– Нет, я хочу, чтобы он сказал, – заупрямился весельчак, – какое он имеет чистое право обижать благородных людей!
Дежурный, однако, ничего говорить не хотел, и уныло смотрел на веселую компанию.
– Будешь, сволочь, отвечать или нет? Не видишь кто тебя спрашивает? – опять возник коренастый.
– Я никого не обижаю. Господа, вы мешаете отдыхать постояльцам, прошу вас уйти, – опять попросил дежурный.
– А я нарочно никуда не уйду, сяду, и буду здесь сидеть, – заявила вторая прелестница. Она пододвинула стул и неловко плюхнулась на него.
Положение здесь складывалось патовое, а так как мне делить с загулявшей компанией было нечего, я пошел к выходу.
– А ну, стой! – закричал мне вслед третий участник мужского пола. – Стой, где стоишь, и не сметь!
Он побежал к дверям и, уперев руки в проем двери, загородил выход.
Это был большой, толстый мужчина с пористой кожей на лице. Выглядел он крайне самоуверенно – смотрел в упор наглыми выпуклыми глазами. Опять все внимание обратилось на меня. Мне очень не хотелось ввязываться в глупую и пошлую историю, но мужское начало возобладало над разумом, и я попытался отодвинуть наглеца с дороги:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94