ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– ахнул Шмелев, вскакивая из-за стола.
– Начальство нами довольно, представило к награде, – продолжал Чибисов. – Желудев на днях доставит нам ракеты и ракетницу… В общем, объявляется боевая готовность номер один.
– Дождались все-таки… – прошептал Григорий Борисович. – Неужто пришел и наш час?!
– Может, устроим им тут веселенький салют? – предложил Чибисов.
– Никакой самодеятельности, – решительно отмахнулся Шмелев. – Столько лет просидеть в норе и попасться на дешевой диверсии? Увольте!
3
За клубом в сосновом перелеске ребятишки играли в войну. От разомлевших деревьев пахло смолой и хвоей, крапивницы порхали на зеленых полянках, где высокая трава тянулась к солнцу, лениво посвистывали птицы. Будто включившись в ребячью игру, то и дело пускали пулеметные трели дятлы. Командиром у «красных» был Вадим Казаков, у «белых» – Павел Абросимов. Между ними чуть было не вспыхнула драка за право быть «красным», но братишка Павла, Игорек Шмелев, предложил тащить жребий. Павел вытащил короткий сучок и стал атаманом «белых». Играли пятеро против пятерых; в каждом отряде было по девочке – «медсестре». У «белых» – Галя Казакова, сестра Вадима, у красных – Оля Супронович.
Мальчишки, укрывшись среди молодых елок, совещались, как лучше захватить врасплох противника и разгромить. Увлекшийся Вадим развивал перед ребятами план «операции». Миша Супронович слушал-слушал, а потом сказал:
– Пока тут болтаешь, Пашка-атаман нас окружит и всех в плен возьмет!
– Красная Армия непобедимая, – с гордостью ответил Вадим. – А в плен красноармейцы не сдаются: лучше смерть, чем неволя!
– Если все умрут, кого же я лечить буду? – вставила Оля, покосившись на тоненькую руку с белой повязкой.
– Никто не собирается дуриком лезть под вражеские пули, – сказал Вадим. – Будем храбро сражаться – победим!
– Как? – спросил Миша.
– Что как?
– Как будем побеждать? В атаку пойдем или… окопы будем рыть?
– Пуля – дура, а штык – молодец! – вспомнил суворовскую поговорку Вадим. – Мы их сами окружим… – Прищурившись, он задрал темноволосую голову: – Красноармеец Шмелев, далеко ли противник?
– Не видать, – отозвался Игорек. Он пригнул сосновую ветку, и на мох посыпались мелкие сучки.
– Слезай! – скомандовал Вадим. – Пойдем в атаку.
Они двинулись вперед. Вот уже полянка, где они обсуждали условия войны, а «белых» не видно.
– Ну что, Суворов? – насмешливо спросил Миша. – Кто кого окружает: мы «белых» или они нас?
– Трусы они, вот кто! – озираясь, растерянно отозвался Вадим.
– Бегают от нас, как зайцы…
И в этот момент на них сверху, с ветвей сосен, с громкими воплями посыпались «белые»… Дольше всех врукопашную дрались командиры – Пашка и Вадим. Причем не понарошку, как договорились, а взаправду. Вокруг них суетились две «медсестры», а рассвирепевшие мальчишки не обращали на них внимания. «Белые» и «красные», перемешавшись, тоже наблюдали за дерущимися. В конце концов их разнял Мишка Супронович.
– Ничья! – дипломатично провозгласил он.
У Павла набухал синяк под глазом, у Вадика кровоточил нос, рукав рубашки был испачкан кровью. К нему с куском ваты подступала Оля, но он отворачивался и, сверкая зеленоватыми глазами на Павла, кричал, что это не по правилам: настоящие солдаты на деревья не забираются, так поступают лишь разбойники…
– Мы же «белые», – щупая синяк и криво улыбаясь, говорил Павел. – Для нас законы не писаны!
– Красные же на самом деле-то победили белых? – не мог успокоиться Вадим. – И Ворошилов и Буденный гнали их почем зря. До самого Черного моря.
– Значит, ты никудышный командир, – ввернул Павел.
– У меня отец военный, – буркнул Вадим.
Когда все отправились по домам, он отстал от ребят: после поражения настроение у него упало, захотелось побыть одному. Облюбовав на опушке подходящее местечко, он сел на поросший зеленым мхом бугорок, прислонился к шершавому сосновому стволу и задумался…
У отца в Ленинграде был маленький, почти игрушечный браунинг, он лежал в нижнем ящике письменного стола под папками. Однажды Вадим достал его оттуда и стал целиться в старинную люстру, в фарфоровую мордастую собачку на комоде, потом прицелился в свое отражение в стоячем зеркале в углу и нажал на курок. Сильно бабахнуло, от зеркала отскочил большой кусок и разбился на мелкие осколки, в комнате ядовито запахло порохом. В зеркальной раме уродливо краснела фанера, кто ни зайдет в комнату – сразу увидит. Спрятав браунинг в ящик, Вадим собрал в ведро осколки и, чувствуя себя преступником, стал дожидаться прихода отца. Соседку он не боялся, да она бы ничего и не сказала ему.
Оказалось, самое ужасное в жизни – это ждать. В голову лезли всякие нехорошие мысли, в разбитом зеркале отражалась его тоскливая физиономия с хохлом на затылке, запах пороха еще витал в комнате. Не выдержав этого томительного ожидания, – а минутная стрелка словно прилипла к циферблату круглых деревянных часов, – Вадим быстро собрал в узелок свои немудреные вещички и выскочил из квартиры. Ключи он оставил в прихожей, а дверь захлопнул на французский замок.
Ранним летним утром он в новом костюмчике соскочил с подножки пассажирского вагона на своей родной станции Андреевка. Дома он застал лишь бабку Прасковью, которую не очень-то любил. Родители переехали в город Великополь. Он хотел было сразу отправиться в город, но бабка сказала, что скоро все приедут на лето в Андреевку, на днях письмо пришло.
Вскоре от отца из Ленинграда к ним заехал военный и привез чемодан с одеждой, книгами и гостинцами. В чемодане было письмо, отец писал, что ничуть на Вадима не сердится, в раму уже вставили новое зеркало, а вообще-то с такими «игрушками» шутить не следует… Пусть Вадим на все каникулы остается в Андреевке, а к началу занятий вернется в Ленинград.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
– Начальство нами довольно, представило к награде, – продолжал Чибисов. – Желудев на днях доставит нам ракеты и ракетницу… В общем, объявляется боевая готовность номер один.
– Дождались все-таки… – прошептал Григорий Борисович. – Неужто пришел и наш час?!
– Может, устроим им тут веселенький салют? – предложил Чибисов.
– Никакой самодеятельности, – решительно отмахнулся Шмелев. – Столько лет просидеть в норе и попасться на дешевой диверсии? Увольте!
3
За клубом в сосновом перелеске ребятишки играли в войну. От разомлевших деревьев пахло смолой и хвоей, крапивницы порхали на зеленых полянках, где высокая трава тянулась к солнцу, лениво посвистывали птицы. Будто включившись в ребячью игру, то и дело пускали пулеметные трели дятлы. Командиром у «красных» был Вадим Казаков, у «белых» – Павел Абросимов. Между ними чуть было не вспыхнула драка за право быть «красным», но братишка Павла, Игорек Шмелев, предложил тащить жребий. Павел вытащил короткий сучок и стал атаманом «белых». Играли пятеро против пятерых; в каждом отряде было по девочке – «медсестре». У «белых» – Галя Казакова, сестра Вадима, у красных – Оля Супронович.
Мальчишки, укрывшись среди молодых елок, совещались, как лучше захватить врасплох противника и разгромить. Увлекшийся Вадим развивал перед ребятами план «операции». Миша Супронович слушал-слушал, а потом сказал:
– Пока тут болтаешь, Пашка-атаман нас окружит и всех в плен возьмет!
– Красная Армия непобедимая, – с гордостью ответил Вадим. – А в плен красноармейцы не сдаются: лучше смерть, чем неволя!
– Если все умрут, кого же я лечить буду? – вставила Оля, покосившись на тоненькую руку с белой повязкой.
– Никто не собирается дуриком лезть под вражеские пули, – сказал Вадим. – Будем храбро сражаться – победим!
– Как? – спросил Миша.
– Что как?
– Как будем побеждать? В атаку пойдем или… окопы будем рыть?
– Пуля – дура, а штык – молодец! – вспомнил суворовскую поговорку Вадим. – Мы их сами окружим… – Прищурившись, он задрал темноволосую голову: – Красноармеец Шмелев, далеко ли противник?
– Не видать, – отозвался Игорек. Он пригнул сосновую ветку, и на мох посыпались мелкие сучки.
– Слезай! – скомандовал Вадим. – Пойдем в атаку.
Они двинулись вперед. Вот уже полянка, где они обсуждали условия войны, а «белых» не видно.
– Ну что, Суворов? – насмешливо спросил Миша. – Кто кого окружает: мы «белых» или они нас?
– Трусы они, вот кто! – озираясь, растерянно отозвался Вадим.
– Бегают от нас, как зайцы…
И в этот момент на них сверху, с ветвей сосен, с громкими воплями посыпались «белые»… Дольше всех врукопашную дрались командиры – Пашка и Вадим. Причем не понарошку, как договорились, а взаправду. Вокруг них суетились две «медсестры», а рассвирепевшие мальчишки не обращали на них внимания. «Белые» и «красные», перемешавшись, тоже наблюдали за дерущимися. В конце концов их разнял Мишка Супронович.
– Ничья! – дипломатично провозгласил он.
У Павла набухал синяк под глазом, у Вадика кровоточил нос, рукав рубашки был испачкан кровью. К нему с куском ваты подступала Оля, но он отворачивался и, сверкая зеленоватыми глазами на Павла, кричал, что это не по правилам: настоящие солдаты на деревья не забираются, так поступают лишь разбойники…
– Мы же «белые», – щупая синяк и криво улыбаясь, говорил Павел. – Для нас законы не писаны!
– Красные же на самом деле-то победили белых? – не мог успокоиться Вадим. – И Ворошилов и Буденный гнали их почем зря. До самого Черного моря.
– Значит, ты никудышный командир, – ввернул Павел.
– У меня отец военный, – буркнул Вадим.
Когда все отправились по домам, он отстал от ребят: после поражения настроение у него упало, захотелось побыть одному. Облюбовав на опушке подходящее местечко, он сел на поросший зеленым мхом бугорок, прислонился к шершавому сосновому стволу и задумался…
У отца в Ленинграде был маленький, почти игрушечный браунинг, он лежал в нижнем ящике письменного стола под папками. Однажды Вадим достал его оттуда и стал целиться в старинную люстру, в фарфоровую мордастую собачку на комоде, потом прицелился в свое отражение в стоячем зеркале в углу и нажал на курок. Сильно бабахнуло, от зеркала отскочил большой кусок и разбился на мелкие осколки, в комнате ядовито запахло порохом. В зеркальной раме уродливо краснела фанера, кто ни зайдет в комнату – сразу увидит. Спрятав браунинг в ящик, Вадим собрал в ведро осколки и, чувствуя себя преступником, стал дожидаться прихода отца. Соседку он не боялся, да она бы ничего и не сказала ему.
Оказалось, самое ужасное в жизни – это ждать. В голову лезли всякие нехорошие мысли, в разбитом зеркале отражалась его тоскливая физиономия с хохлом на затылке, запах пороха еще витал в комнате. Не выдержав этого томительного ожидания, – а минутная стрелка словно прилипла к циферблату круглых деревянных часов, – Вадим быстро собрал в узелок свои немудреные вещички и выскочил из квартиры. Ключи он оставил в прихожей, а дверь захлопнул на французский замок.
Ранним летним утром он в новом костюмчике соскочил с подножки пассажирского вагона на своей родной станции Андреевка. Дома он застал лишь бабку Прасковью, которую не очень-то любил. Родители переехали в город Великополь. Он хотел было сразу отправиться в город, но бабка сказала, что скоро все приедут на лето в Андреевку, на днях письмо пришло.
Вскоре от отца из Ленинграда к ним заехал военный и привез чемодан с одеждой, книгами и гостинцами. В чемодане было письмо, отец писал, что ничуть на Вадима не сердится, в раму уже вставили новое зеркало, а вообще-то с такими «игрушками» шутить не следует… Пусть Вадим на все каникулы остается в Андреевке, а к началу занятий вернется в Ленинград.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213