ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
У отца в царской России был завод по производству безменов и тяжелых весов. Отец с малолетства натаскивал сына в своем деле: поставил его к верстаку, потом посадил счетоводом в контору, а перед революцией наследник уже ходил в мастерах.
Начинать в чужой стране с нуля было трудно, пожалуй, даже невозможно: своих дельцов хватало. Да и французский язык не сразу дался. Куда уж ему, сынку мелкого заводчика, было соваться, – вон дворяне, белая косточка, работали таксистами и официантами в парижских ресторанах…
От отца он сохранил лишь лютую ненависть к Советской власти, пустившей их голыми по миру… Эта ненависть только укрепилась за два года, проведенные под чужим именем в Советской стране. В родной Торжок он и носа не показал, опасаясь, что кто-нибудь узнает его. Работал шофером, научился плотницкому делу. Главным же его занятием было собирать сведения о военных аэродромах, базах, складах, воинских подразделениях. Раз в месяц он встречался с Желудевым, которому и передавал собранные сведения. Желудев и приказал ему обосноваться в Андреевке и непосредственно поддерживать связь со Шмелевым. Раз в неделю Чибисов передавал за границу шифрованные радиограммы. А днем колесил на телеге по окрестным селам с молочными бидонами.
Жил Константин Петрович по-прежнему у бабки Совы. В субботние дни, когда в буфете общественной бани собирались любители пива, Чибисов присоединялся к шумной компании, сетовал на то, что его объегорили родственнички Топтыгины – ничего не оставили из наследства. А между тем прислушивался к разговорам рабочих с воинской базы и, как говорится, мотал на ус.
Как-то к Шмелеву заглянул председатель поселкового Совета и поинтересовался насчет Чибисова. Григорий Борисович уверил его, что возчик в рабочее время не пьет, с делом справляется и попросил прописать…
– Ладно, что больше не суется к Корниловым, – заметил Алексей Евдокимович. – Ребята хваткие – отметелят за милую душу.
– Я ведь его предупредил: чуть что – уволю, – сказал Шмелев.
И вот они сидели в маленькой конторке, два человека с чужими фамилиями, в чем-то сходной судьбой, а симпатии друг к другу не испытывали. Большие мастера прикидываться и притворяться перед другими – это стало их главной профессией, – они в своей неприязни были откровенны. Чибисов не мог простить Шмелеву, что такие, как он, допустили переворот в России, он знал, что тот служил в сыскной полиции, а Григорий Борисович внутренне презирал невзрачного низкорослого Чибисова, – он ничего не знал о его прошлом, считал, что этот плебей куплен за деньги и готов служить хоть сатане. Для него священная идея спасения России – пустой звук. Насмотрелся он на таких беспринципных и продажных людишек за время своей работы в полицейском управлении.
Шмелев ошибался: Чибисов служил фашистам не только за деньги, он не меньше его ненавидел Советскую власть и верил, что, когда пойдут в наступление гитлеровские полчища, эта власть не устоит, рухнет. Он видел в Германии боевую технику, бывал на военных заводах. Немцы обстоятельно готовились к войне. И солдаты рейха фанатично преданы своему фюреру.
– Константин Петрович, а вас тараканы не беспокоят? – вдруг вспомнил Шмелев.
– Тараканов не видел, а вот сверчок до чертиков надоел, – сказал Чибисов. – Как заведет свою волынку, хоть из дома беги.
Шмелев рассказал, как Сова «приворожила» к нему Александру Волокову. Он дал ей за это пятьдесят рублей и брусок масла, – может, еще когда бабка со своим колдовским искусством понадобится… Кстати, это по его просьбе она пустила на постой Чибисова.
– Вы мне подали мысль, – сказал Константин Петрович. – Попрошу Сову, чтобы она и мне пригожую невесту подобрала…
Шмелев взглянув на него, подумал, что это будет не так-то просто даже при бабкиных талантах – внешность у радиста уж больно неказистая: лицо широкое, нос картошкой, большие зубы выпирают вперед, а острые глазки прячутся в глубоких провалах глазниц. И возраст неопределенный – можно дать и тридцать, и все сорок.
– Знаю, что не красавец, – усмехнулся Чибисов. – Потому и потребность в ворожее… – Он весело взглянул на Шмелева. – А в Париже или даже в Мюнхене за эти самые… – он сделал пальцами красноречивый жест, – любая красотка двери перед тобой распахнет. А если в я здесь смазливой девке красненькую сунул, вот удивилась бы! – Чибисов расхохотался.
– Вы уж лучше обратитесь к Сове, – посоветовал Шмелев. – Бабка ушлая, все устроится в лучшем виде и обойдется дешевле.
В дверь заглянул рабочий. Чибисов поднялся со стула, нахлобучил на лобастую голову с темными жесткими волосами кепку.
– Коня надо на заднюю ногу подковать, – ухмыляясь, сказал он. – Два дня вожу подкову в телеге.
– Ты, Чибисов, будто младенец! – недовольно проговорил Григорий Борисович. – Дорогу к кузнецу не знаешь?
– Дорогу-то знаю, а кто мне даст тити-мити?
– Хватит пятерки? – Шмелев достал из бумажника ассигнацию и протянул вознице.
Чибисов ловко сграбастал ее, засунул под кепку.
– Благодарствую, начальник, – еще шире ухмыльнулся, отчего плоское лицо его стало совсем придурковатым и, шлепая босыми ногами по половицам, вышел.
– Пропьет ведь! – проводив его взглядом, обратился Шмелев к рабочему с квитанциями в руке.
– Не должен, Григорий Борисович, – солидно заметил тот. – Одра своего он блюдет. Смехота, спит в конюшне прямо в ногах у своего лошака!..
На следующий день Чибисов снова заглянул в конторку.
– С вас выпивка, Григорий Борисович, – блестя острыми глазами, заявил он. – Хорошие новости… Только что радиограмму оттуда принял.
– Война?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
Начинать в чужой стране с нуля было трудно, пожалуй, даже невозможно: своих дельцов хватало. Да и французский язык не сразу дался. Куда уж ему, сынку мелкого заводчика, было соваться, – вон дворяне, белая косточка, работали таксистами и официантами в парижских ресторанах…
От отца он сохранил лишь лютую ненависть к Советской власти, пустившей их голыми по миру… Эта ненависть только укрепилась за два года, проведенные под чужим именем в Советской стране. В родной Торжок он и носа не показал, опасаясь, что кто-нибудь узнает его. Работал шофером, научился плотницкому делу. Главным же его занятием было собирать сведения о военных аэродромах, базах, складах, воинских подразделениях. Раз в месяц он встречался с Желудевым, которому и передавал собранные сведения. Желудев и приказал ему обосноваться в Андреевке и непосредственно поддерживать связь со Шмелевым. Раз в неделю Чибисов передавал за границу шифрованные радиограммы. А днем колесил на телеге по окрестным селам с молочными бидонами.
Жил Константин Петрович по-прежнему у бабки Совы. В субботние дни, когда в буфете общественной бани собирались любители пива, Чибисов присоединялся к шумной компании, сетовал на то, что его объегорили родственнички Топтыгины – ничего не оставили из наследства. А между тем прислушивался к разговорам рабочих с воинской базы и, как говорится, мотал на ус.
Как-то к Шмелеву заглянул председатель поселкового Совета и поинтересовался насчет Чибисова. Григорий Борисович уверил его, что возчик в рабочее время не пьет, с делом справляется и попросил прописать…
– Ладно, что больше не суется к Корниловым, – заметил Алексей Евдокимович. – Ребята хваткие – отметелят за милую душу.
– Я ведь его предупредил: чуть что – уволю, – сказал Шмелев.
И вот они сидели в маленькой конторке, два человека с чужими фамилиями, в чем-то сходной судьбой, а симпатии друг к другу не испытывали. Большие мастера прикидываться и притворяться перед другими – это стало их главной профессией, – они в своей неприязни были откровенны. Чибисов не мог простить Шмелеву, что такие, как он, допустили переворот в России, он знал, что тот служил в сыскной полиции, а Григорий Борисович внутренне презирал невзрачного низкорослого Чибисова, – он ничего не знал о его прошлом, считал, что этот плебей куплен за деньги и готов служить хоть сатане. Для него священная идея спасения России – пустой звук. Насмотрелся он на таких беспринципных и продажных людишек за время своей работы в полицейском управлении.
Шмелев ошибался: Чибисов служил фашистам не только за деньги, он не меньше его ненавидел Советскую власть и верил, что, когда пойдут в наступление гитлеровские полчища, эта власть не устоит, рухнет. Он видел в Германии боевую технику, бывал на военных заводах. Немцы обстоятельно готовились к войне. И солдаты рейха фанатично преданы своему фюреру.
– Константин Петрович, а вас тараканы не беспокоят? – вдруг вспомнил Шмелев.
– Тараканов не видел, а вот сверчок до чертиков надоел, – сказал Чибисов. – Как заведет свою волынку, хоть из дома беги.
Шмелев рассказал, как Сова «приворожила» к нему Александру Волокову. Он дал ей за это пятьдесят рублей и брусок масла, – может, еще когда бабка со своим колдовским искусством понадобится… Кстати, это по его просьбе она пустила на постой Чибисова.
– Вы мне подали мысль, – сказал Константин Петрович. – Попрошу Сову, чтобы она и мне пригожую невесту подобрала…
Шмелев взглянув на него, подумал, что это будет не так-то просто даже при бабкиных талантах – внешность у радиста уж больно неказистая: лицо широкое, нос картошкой, большие зубы выпирают вперед, а острые глазки прячутся в глубоких провалах глазниц. И возраст неопределенный – можно дать и тридцать, и все сорок.
– Знаю, что не красавец, – усмехнулся Чибисов. – Потому и потребность в ворожее… – Он весело взглянул на Шмелева. – А в Париже или даже в Мюнхене за эти самые… – он сделал пальцами красноречивый жест, – любая красотка двери перед тобой распахнет. А если в я здесь смазливой девке красненькую сунул, вот удивилась бы! – Чибисов расхохотался.
– Вы уж лучше обратитесь к Сове, – посоветовал Шмелев. – Бабка ушлая, все устроится в лучшем виде и обойдется дешевле.
В дверь заглянул рабочий. Чибисов поднялся со стула, нахлобучил на лобастую голову с темными жесткими волосами кепку.
– Коня надо на заднюю ногу подковать, – ухмыляясь, сказал он. – Два дня вожу подкову в телеге.
– Ты, Чибисов, будто младенец! – недовольно проговорил Григорий Борисович. – Дорогу к кузнецу не знаешь?
– Дорогу-то знаю, а кто мне даст тити-мити?
– Хватит пятерки? – Шмелев достал из бумажника ассигнацию и протянул вознице.
Чибисов ловко сграбастал ее, засунул под кепку.
– Благодарствую, начальник, – еще шире ухмыльнулся, отчего плоское лицо его стало совсем придурковатым и, шлепая босыми ногами по половицам, вышел.
– Пропьет ведь! – проводив его взглядом, обратился Шмелев к рабочему с квитанциями в руке.
– Не должен, Григорий Борисович, – солидно заметил тот. – Одра своего он блюдет. Смехота, спит в конюшне прямо в ногах у своего лошака!..
На следующий день Чибисов снова заглянул в конторку.
– С вас выпивка, Григорий Борисович, – блестя острыми глазами, заявил он. – Хорошие новости… Только что радиограмму оттуда принял.
– Война?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213