– не то в шутку, не то всерьез спросил квартирант.
– И без моей ворожбы обойдешься.
– А тараканов надо-таки выводить. Пойду-ка я к Супроновичу, – гнул свое Шмелев. – У него есть какое-то сильное средство от паразитов.
– Во заладил, – наконец сдалась бабка. – Ну коли хочешь, будь по-твоему – выселю их из избы.
А дальше началось непостижимое: Сова поймала под печкой большого черного таракана, обвязала его длинной серой ниткой, перекинула ее через плечо и прямо от печки поволокла за собой через порог будто бы упирающегося таракана. Шмелев с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться: бабка тащила с таким видом, словно это не таракан, а упрямый осел. Медленно продвигаясь к выходу, она что-то нашептывала. Таракан крутился, старался высвободиться, метался из стороны в сторону, шевеля усами и поблескивая черной спиной, но нитка неумолимо тянула его вон из избы. Бабка вышла во двор, по тропинке дошла до калитки, шугнула куриц, которые кинулись было на неожиданную наживу. Выйдя на дорогу, протащила таракана по обнажившейся от снега земле до околицы, за которой начинался молодой сосняк, там отпустила его и не оглядываясь, с сосредоточенным видом, вернулась назад. Морщинистое, с толстым носом лицо старухи было задумчиво-отрешенным, острые глаза под надвинутым домиком платком были устремлены на огромную березу, что возвышалась у самой изгороди. На низком крыльце она остановилась, сплюнула на три стороны света и вошла в избу.
– И все? – подивился наблюдавший за ней Григорий Борисович, когда бабка как ни в чем не бывало стала возиться у русской печи, двигая ухватом черные чугуны.
– Без тараканов-то будет скучно, – сожалеючи вздохнула Сова.
– Их ведь тут тысячи! – воскликнул квартирант. – С потолка в тарелку падают!
– Не считала, – буркнула бабка и отвернулась, помешивая деревянной, с обломанным краем ложкой варево.
Ночью тараканы исчезли: не ползали по стенам, потолку, не брызгали красноватой шрапнелью из-под веника в углу под умывальником, не грелись на кирпичах лежанки. Григорий Борисович заглядывал под печку, под свою кровать, шарил по темным углам – черных пузатых тараканов и тощих красноватых прусаков и след простыл. Не верил он в наговоры и колдовство, но факт есть факт: после бабкиных странных манипуляций с ниткой паразиты покинули дом.
– Как же ты их пугнула-то, бабушка? – с уважением глядя на нее, поинтересовался квартирант.
– Про что ты, родимый? – прихлебывая из блюдца чай, спросила старуха.
– Заколдовала ты их, что ли? Как тот крысолов, что заиграл на флейте и увел за собою всех крыс из города.
– Не слыхала про такого, – заметила Сова. – А крыс, слава богу, в избе не видать.
– Вот и не верь после этого в чудеса, – удивлялся Шмелев.
– Эки чудеса: передок везу, задок сам катится, – усмехнулась бабка.
Когда он рассказал об этом Супроновичу, тот покачал головой:
– Тараканы – это ерунда! Сова может и почище чего сделать, Ростислав…
– Григорий Борисович, – отчеканил Шмелев, глядя в глаза Якову Ильичу. – Я не хотел бы тебе больше повторять, что Карнакова Ростислава Евгеньевича нет. Умер он, исчез в прахе, растворился в бесконечности.
Супронович отвел глаза: на него сейчас сурово смотрел офицер губернского полицейского управления. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. И Яков Ильич – он только что хотел сказать, что не обучался в полицейской школе и правил конспирации не изучал, – покорно ответил:
– Ладно, учту…
– Заруби себе на носу, – жестко продолжал Шмелев. – Ночью разбудят, спросят про меня, и ты скажешь: Шмелев Григорий Борисович, бывший техник Тверского вагоностроительного завода, с которым ты познакомился в скобяной лавке, когда служил там приказчиком… Я покупал у тебя гвозди для сапог и обои.
– Обоями мы не торговали, – пробормотал Яков Ильич.
– Ну замок для двери… Замки-то, надеюсь, были в вашей лавчонке?
– Были, – сказал Супронович.
Шмелев, желая как-то сгладить резкость своих слов, напомнил:
– Так о чем же мне попросить Сову?
– Жена тебе нужна, Григорий Борисович, – сказал Яков Ильич. – Одному-то небось несладко?
– Предлагаешь мне на Сове жениться? – усмехнулся Шмелев.
– Найдет она тебе в два счета молодуху, – говорил Супронович. – Она мастак и на эти дела. Не бабка, а клад.
Они сидели в буфете на втором этаже. Сыновья Супроновича играли в бильярд в соседней комнате, иногда они спорили, тогда голоса становились слышными. Один упрекал другого, что тот шары кладет не на ту полку, второй возражал: мол, надо лучше считать, а не целиться по полчаса в каждый шар…
– В комсомол тянут их, а я не велю, – сказал Яков Ильич, заметив, что Шмелев внимательно прислушивается к спору за стеной.
– Ты не прав, Яков Ильич, – заметил Шмелев. – Пусть вступают, зачем же им отставать от других?
– Чтобы мои сыны вступили в ячейку? – возмутился Супронович. – Да они, эти проклятые комсомольцы, мне жить не дают! Суют нос в мои дела, пугают картежников, а мне ведь от них хороший доход: пьют, закусывают.
– А будут парни в комсомоле, никто и лезть в твое заведение не станет.
– Мои мальцы и ногой туда не посмеют, – насупился Яков Ильич. – Чего доброго, настроят их против батьки. Я ведь у них тут как бельмо на глазу, так и норовят укусить, сволочи! А закрой я заведение, – пожрать ведь людям негде будет. Я уж не говорю о развлечениях… Не видят, молокососы, дальше своего носа! Молодежь вечером валом валит ко мне. Я попотчую выпивкой-закуской, бильярд, карты, граммофон. А у самих-то что? Глотки дерут на собраниях да в клубе митингуют…
– И все-таки, Яков Ильич, не препятствуй сынам вступать в комсомол, – посоветовал Шмелев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213