ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Михалев перевалился через перила крыльца и, охнув, упал в лопухи.
– Вали, Коля, в баню и сиди там тихо, как мышь, – сказал Леонид. – Усек, лысая падла?
Михалев ничего не ответил, прихрамывая, он пошел по узкой огородной тропинке к черневшей у забора бане. Замедлив шаги, остановился и, обернувшись, глухо уронил:
– В сенях тулуп висит на гвозде – брось христа ради? До утра в холодной бане околеть можно.
– Околевай, курва! – проворчал Леонид и закрыл за собой дверь на дубовый запор.
Михалев долго стоял под яблоней, белея исподним бельем. Он видел, как в кухне зажгли керосиновую лампу, две большие тени задвигались на занавеске. Скрипнув зубами, Николай отвернулся и, обжигая ноги холодной росой, зашагал к бане.
А верзила Ганс, прижимая к широченной груди пакет с закуской и бутылку, в это самое время настойчиво стучал в дверь Александры Шмелевой. Дородная, с пышными формами женщина приводила его в восхищение. Ганс ничего не знал о заслугах Шмелева-Карнакова перед третьим рейхом, но зато выследил Александру и запомнил дом на окраине поселка.
– Кто это? – спросила Александра, ежась в сенях в длинной белой сорочке с глубоким вырезом.
– Ку-ку! – игриво донеслось из-за двери.
– Ты, что ли, Гриша? – ахнув, сказала она, отодвинула засов и в следующую секунду оказалась в медвежьих объятиях Ганса.
– Господи, кто это? – воскликнула Александра и изо всей силы толкнула незнакомца в черный проем двери, но тот даже не покачнулся.
Смеясь и что-то лопоча, он грудью напирал на женщину, заставляя отступать ее в сени. Схватив подвернувшийся под руку ковш, Александра ударила незнакомца, но тот поймал ее руку и сильно сжал повыше локтя – жестяной ковш со звоном покатился по гулкому полу. Немец смеялся, в потемках прижимая ее к себе, свободной рукой нащупывая ручку двери. Борясь и тяжело дыша, они ввалились в избу.
– Ирод проклятый! – повторяла растерянно Александра, звать на помощь было некого.
А немец гладил ее округлые плечи, жадно тискал грудь, едва прикрытую разорванной сорочкой, губы прижимались к ее лицу. От него пахло водкой и потом.
– Господи, да ты меня задушишь, проклятый ирод! – В отчаянии она молотила кулаками по его широкой груди. – Уйди, дьявол! Ребятишек разбудишь!
И тут в проеме открытой двери появились две мальчишеские фигуры – Игорь и Павел, оба в одинаковых синих майках и длинных, черных трусах. Мальчишки молча смотрели на мать и облапившего ее немца.
– Ком, ком, – сверкнул сердитым взглядом на них Ганс. – Вон пошел.
– Мам, кто это? – испуганно спросил Игорь.
– Не видишь – немец, – сказал Павел.
– Зачем он к нам пришел?
– Да отпусти ты, идол! – плачущим голосом воскликнула Александра и вырвалась от Ганса. – Спроси его, басурмана, зачем он вломился!
– Шнель, шнель! – рявкнул на них Ганс. И, видя, что мальчишки будто прилипли к порогу, с подзатыльниками выгнал их в сени, потом по одному пинками спустил с крыльца. Вглядываясь в лунный сумрак, со смехом проговорил: – Мальшик, гуляй долго-долго!
Они слышали, как он вставил засов в скобы, хлопнула дверь в комнату.
Павел бросился к двери, забарабанил кулаками, затем метнулся к изгороди, вывернул камень. Зажав в руке, пошел вокруг дома.
– Паша, он нас бить будет… – хныкал сзади Игорь.
Размахнувшись, Павел запустил камень в стену – в раме звякнуло стекло. Распахнулась форточка, высунулся огромный кулак, послышался перековерканный русский мат.
– Паша, – тянул брата за майку Игорь. – Холодно! Куда мы теперь?
– Все равно я его, гада, убью… – проговорил Павел.
– Он такой большой, с ним и дедушка Андрей не справится, – заметил дрожащий Игорь.
Павел посмотрел на него, положил руку на худенькое плечо:
– Айда к Вадьке на сеновал!
Глава двадцать пятая
1
Иван Васильевич никак не мог отделаться от ощущения, что в кабине самолета пахнет полевыми ромашками. Этот запах волновал, вызывая далекие воспоминания об Андреевке, где он начинал свою службу, о речке Лысухе, о луге, раскинувшемся за ней. Он любил туда ходить. Под редкими огромными соснами они, молодые командиры, в праздничные дни устраивали веселые вечеринки. Приносили патефон, танцевали, пели. На лугу росли яркие ромашки, иван-чай, лютики. Любопытные сороки выглядывали из ветвей, в безоблачном мирном небе звенели жаворонки. Иван Васильевич на спор просил кого-нибудь из приятелей спрятать подальше в лесу портсигар или перочинный нож, а потом пускал Юсупа. И верный пес никогда не подводил – за несколько минут находил он хитроумно спрятанную вещь и приносил хозяину. Бывал он на этом лугу и с Тоней Абросимовой… Летними вечерами небо над соснами расцвечивалось нежными красками, меж стволов бесшумно порхали летучие мыши, крякали в заболоченной излучине утки. Зеленым глазом щурился на высокой насыпи семафор, и вот на большой висячий мост выскакивал пассажирский. Тоня смотрела на квадраты освещенных окон, в глазах ее отражались желтые огоньки. Пассажирский скрывался, а мост еще долго гудел, покрякивал, издавал звонкие металлические щелчки…
Самолет провалился в воздушную яму, неприятно засосало в животе, руки невольно вцепились в поручни жесткого кресла. Впрочем, сидеть на подушке парашюта было мягко, вот только ноги а кирзовых сапогах немного замерзли. Из далекого прошлого мысли вернулись в настоящее. А настоящее сулило немало серьезных опасностей: Кузнецов должен был скоро выпрыгнуть в районе станции Шлемово, а оттуда пробраться в Андреевку. Наше командование заинтересовала немецкая база, было замечено, что туда подаются тяжелые составы с оборудованием, сырьем, строительными материалами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
– Вали, Коля, в баню и сиди там тихо, как мышь, – сказал Леонид. – Усек, лысая падла?
Михалев ничего не ответил, прихрамывая, он пошел по узкой огородной тропинке к черневшей у забора бане. Замедлив шаги, остановился и, обернувшись, глухо уронил:
– В сенях тулуп висит на гвозде – брось христа ради? До утра в холодной бане околеть можно.
– Околевай, курва! – проворчал Леонид и закрыл за собой дверь на дубовый запор.
Михалев долго стоял под яблоней, белея исподним бельем. Он видел, как в кухне зажгли керосиновую лампу, две большие тени задвигались на занавеске. Скрипнув зубами, Николай отвернулся и, обжигая ноги холодной росой, зашагал к бане.
А верзила Ганс, прижимая к широченной груди пакет с закуской и бутылку, в это самое время настойчиво стучал в дверь Александры Шмелевой. Дородная, с пышными формами женщина приводила его в восхищение. Ганс ничего не знал о заслугах Шмелева-Карнакова перед третьим рейхом, но зато выследил Александру и запомнил дом на окраине поселка.
– Кто это? – спросила Александра, ежась в сенях в длинной белой сорочке с глубоким вырезом.
– Ку-ку! – игриво донеслось из-за двери.
– Ты, что ли, Гриша? – ахнув, сказала она, отодвинула засов и в следующую секунду оказалась в медвежьих объятиях Ганса.
– Господи, кто это? – воскликнула Александра и изо всей силы толкнула незнакомца в черный проем двери, но тот даже не покачнулся.
Смеясь и что-то лопоча, он грудью напирал на женщину, заставляя отступать ее в сени. Схватив подвернувшийся под руку ковш, Александра ударила незнакомца, но тот поймал ее руку и сильно сжал повыше локтя – жестяной ковш со звоном покатился по гулкому полу. Немец смеялся, в потемках прижимая ее к себе, свободной рукой нащупывая ручку двери. Борясь и тяжело дыша, они ввалились в избу.
– Ирод проклятый! – повторяла растерянно Александра, звать на помощь было некого.
А немец гладил ее округлые плечи, жадно тискал грудь, едва прикрытую разорванной сорочкой, губы прижимались к ее лицу. От него пахло водкой и потом.
– Господи, да ты меня задушишь, проклятый ирод! – В отчаянии она молотила кулаками по его широкой груди. – Уйди, дьявол! Ребятишек разбудишь!
И тут в проеме открытой двери появились две мальчишеские фигуры – Игорь и Павел, оба в одинаковых синих майках и длинных, черных трусах. Мальчишки молча смотрели на мать и облапившего ее немца.
– Ком, ком, – сверкнул сердитым взглядом на них Ганс. – Вон пошел.
– Мам, кто это? – испуганно спросил Игорь.
– Не видишь – немец, – сказал Павел.
– Зачем он к нам пришел?
– Да отпусти ты, идол! – плачущим голосом воскликнула Александра и вырвалась от Ганса. – Спроси его, басурмана, зачем он вломился!
– Шнель, шнель! – рявкнул на них Ганс. И, видя, что мальчишки будто прилипли к порогу, с подзатыльниками выгнал их в сени, потом по одному пинками спустил с крыльца. Вглядываясь в лунный сумрак, со смехом проговорил: – Мальшик, гуляй долго-долго!
Они слышали, как он вставил засов в скобы, хлопнула дверь в комнату.
Павел бросился к двери, забарабанил кулаками, затем метнулся к изгороди, вывернул камень. Зажав в руке, пошел вокруг дома.
– Паша, он нас бить будет… – хныкал сзади Игорь.
Размахнувшись, Павел запустил камень в стену – в раме звякнуло стекло. Распахнулась форточка, высунулся огромный кулак, послышался перековерканный русский мат.
– Паша, – тянул брата за майку Игорь. – Холодно! Куда мы теперь?
– Все равно я его, гада, убью… – проговорил Павел.
– Он такой большой, с ним и дедушка Андрей не справится, – заметил дрожащий Игорь.
Павел посмотрел на него, положил руку на худенькое плечо:
– Айда к Вадьке на сеновал!
Глава двадцать пятая
1
Иван Васильевич никак не мог отделаться от ощущения, что в кабине самолета пахнет полевыми ромашками. Этот запах волновал, вызывая далекие воспоминания об Андреевке, где он начинал свою службу, о речке Лысухе, о луге, раскинувшемся за ней. Он любил туда ходить. Под редкими огромными соснами они, молодые командиры, в праздничные дни устраивали веселые вечеринки. Приносили патефон, танцевали, пели. На лугу росли яркие ромашки, иван-чай, лютики. Любопытные сороки выглядывали из ветвей, в безоблачном мирном небе звенели жаворонки. Иван Васильевич на спор просил кого-нибудь из приятелей спрятать подальше в лесу портсигар или перочинный нож, а потом пускал Юсупа. И верный пес никогда не подводил – за несколько минут находил он хитроумно спрятанную вещь и приносил хозяину. Бывал он на этом лугу и с Тоней Абросимовой… Летними вечерами небо над соснами расцвечивалось нежными красками, меж стволов бесшумно порхали летучие мыши, крякали в заболоченной излучине утки. Зеленым глазом щурился на высокой насыпи семафор, и вот на большой висячий мост выскакивал пассажирский. Тоня смотрела на квадраты освещенных окон, в глазах ее отражались желтые огоньки. Пассажирский скрывался, а мост еще долго гудел, покрякивал, издавал звонкие металлические щелчки…
Самолет провалился в воздушную яму, неприятно засосало в животе, руки невольно вцепились в поручни жесткого кресла. Впрочем, сидеть на подушке парашюта было мягко, вот только ноги а кирзовых сапогах немного замерзли. Из далекого прошлого мысли вернулись в настоящее. А настоящее сулило немало серьезных опасностей: Кузнецов должен был скоро выпрыгнуть в районе станции Шлемово, а оттуда пробраться в Андреевку. Наше командование заинтересовала немецкая база, было замечено, что туда подаются тяжелые составы с оборудованием, сырьем, строительными материалами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213