Это мог бы быть Реверент Корлетт, если он говорит на южноамериканском испанском, и мистер Бромвелл сейчас не худший кандидат. Шелдона я проверил, и он не подходит, но Синклер для нас становится все более интересен. Доктор Бэртон был исключен и - слава Богу - капитан Лимингтон-Кэйс.
- Почему слава Богу? - изумился я.
- Потому что мне пришлось бы провести некоторое время, выдавая себя за горца, чтобы разузнать о нем. Боюсь, что юбка и шотландский плед мне бы не пошли!
Он провел указательным пальцем вниз по странице.
- Эдвардс и Фаллер теперь гораздо менее вероятны. Мисс Морган мы можем оставить ее незаконному блаженству, а мистера Брауна его сочинительству. Теперь, я думаю, мы получим более реальный список.
Тотчас перейдя от слов к делу, он нацарапал в записной книжке несколько имен, а затем показал мне листок.
Претенденты:
Отец Галлахер, Вильверсолл, Стэффс.
Скофельд, Поусли, Хэнтс.
Бромвелл, Уокингэм, Беркс.
Рев. Корлетт, Стоук-Мохан, Дорсет.
Синклер, Сиддентон, Хэнтс.
- Разве это не прогресс, Ватсон? - поинтересовался он, пока я просматривал список.
- Кажется, да, - ответил я, - но не могу понять, какую роль сыграла информация фон Борка? Все, что я вижу, это то, что четверо из них живут в южной Англии, а один - в Черной стране.
- Тысяча извинений! - воскликнул Холмс. - Я и забыл, что вас здесь не было, когда я рассматривал это сочетание.
- Сочетание! - изумился я.
- Семи табачных магазинов! - Холмс по памяти назвал районы, где они находятся, загибая по очереди пальцы: - Понедельник - Мэйда-Вейл, вторник - Тэлбот-роуд, среда - Уэстбурн-террас, четверг - Тэрлоу-стрит, пятница - Фитцрой-стрит, суббота - Суссекс-Гарденс, воскресенье - Сент-Джонс-Вуд-роуд. Очевидно, не правда ли?
- Для меня нет, Холмс. - Я отрицательно покачал головой. - Все они, по-моему, в западной части Лондона, но что с того?
Он схватил меня за руку и потащил назад к столу.
- Смотрите! - закричал он, указывая на карту города. - Здесь все они отмечены, а вот тут - между ними - Пэддингтонский вокзал! Конечная станция Большой западной железной дороги!
Он ткнул пальцем в черный кружочек, обозначающий на карте крупную станцию, и в семь красных крестиков, отмечающих табачные магазины вокруг нее.
- О Боже, конечно! - воскликнул я. - Теперь я вижу. Вы думаете, он приезжает в Лондон на поезде и прибывает всегда на Пэддингтонский вокзал, поэтому контактные адреса находятся в непосредственной близости!
- Именно так, Ватсон, и этим путем я сократил мой список до пяти. Я должен еще раз извиниться перед вами, дружище, поскольку однажды вы заметили, что должна существовать какая-то связь с его местом жительства. К сожалению, я вынужден был подойти к проблеме с другой стороны.
- Нет ли какого-либо способа еще сократить список? - осмелел я.
- Откровенно говоря, я уверен, что можно сбросить со счетов отца Галлахера, - сказал Холмс. - Его приход расположен между узловой станцией Большой западной дороги в Бирмингеме и Центральной железной дорогой в Вольвергемптон. Подозреваю, что он пользовался бы последней и приезжал на вокзал Юстон.
Он поднял со стола железнодорожную карту и стал ее в задумчивости рассматривать, намечая пальцем какие-то линии:
- Мы можем также расстаться с викарием из Стоук-Мохан. Он живет поблизости от станции Юго-западной дороги в Йовиле. Теперь Скофельд - где находится Поусли, Ватсон? Он не показан на этой карте.
- Это к северу от долины Мион, в Восточном Хемпшире, - ответил я.
- Хм-м, - отозвался Холмс и вернулся к изучению карты. - Тогда нельзя исключать нашего учителя. Он мог использовать прямую линию из Питерсфилда до вокзала Ватерлоо, но, чтобы скрыть следы, не велик был бы труд ездить из Бэйсингстоука и пересаживаться в Рединге, где станции Большой западной и Южной дорог непосредственно примыкают друг к другу. Нет - игнорировать его нельзя.
- Как насчет других? - спросил я.
- Бромвелл - в Уокингэме, поблизости от основной линии Западно-английской дороги, а Синклер живет рядом с остановкой в Дидкоте и Саутгемптоне, всего лишь в нескольких милях от Большой западной в Ньюбери. Оба весьма и весьма подозрительны.
- Что вы теперь предпримете? - поинтересовался я.
- Мне надо подумать, Ватсон, - окинуть взглядом ситуацию в целом. Должен же быть какой-то способ выделить одного из этих трех оставшихся! - И он, долговязый и нескладный, вновь растянулся на кушетке.
В тот вечер мы не обедали, а обошлись холодными закусками, которые прислали к нам в номер. И даже к ним Холмс почти не притронулся. Он сидел в неподвижности, с застывшим лицом и глазами, устремленными в пространство, а комната наполнялась густым табачным дымом.
Примерно в середине вечера, услышав гомон на улице и крики мальчишек-разносчиков, я послал за газетами. Жирные заголовки сообщали, что Германия объявила войну Франции, оправдывая это лживыми утверждениями, что французские летчики якобы нарушили нейтралитет Бельгии. Я без слов передал газету Холмсу.
- Странно, - бросил я, когда он проглотил новости, - думать о том, как мы ехали, чтобы обнаружить причину железнодорожной катастрофы. Кто бы мог предположить, когда мы отправились в Тэмпл-Коумб…
И не успел я закончить, как Холмс подскочил на кушетке как ужаленный. Он встал с широко раскрытыми глазами и лицом, белым как мел.
- Тэмпл-Коумб, Ватсон! - повторил он. - Это наша зацепка - Тэмпл-Коумб!
- При чем тут Тэмпл-Коумб, ради всего святого?! - закричал я.
- При всем, что только может быть, Ватсон. Ах, мой добрый старый друг, я уже говорил раньше, что вы не светитесь сами, но открываете дорогу свету, Ватсон, вы впускаете свет!
Он позвонил прислуге и быстро набросал телеграмму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64