– спросил наконец вольвер.
– Таким большим? Ни я, и никто другой. Но ты, конечно же, прав. Я был всего лишь сотником в Уракарне. А потом в Южном Войске все было довольно тихо, и мы никогда не любили обсуждать битвы. – Он вздохнул. – Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как мы в последний раз сидели в сторожевой башне, споря об этике любви и войны.
– Сейчас по-другому. – Вольвер все еще смотрел вниз. – Это – реальность.
Торисен фыркнул:
– Кому ты говоришь.
Он почти уже повернулся, чтобы уходить, и приостановился, глядя на расщепляющий Серебряную остров. Еще более высокий водопад за ним наполнял воздух туманом брызг и грохотом. Он кидал блики на уступ, где стоял лорд, но еще больше – на сам остров. Бессчетные тысячелетия назад чьи-то руки вырубили из него гигантское лицо. Гладкий лоб доходил до самых зарослей деревьев на вершине – эдакая стоящая дыбом зеленая шевелюра, подбородок терялся в бурлящей пене. Не меньше трехсот футов. Кто-то говорил, что к этому причастны основатели Каскада, однако же все было наоборот – Каскад вырос под этим каменным взглядом. Возможно, лицо было королем, возможно, богом. Вода и ветер лишили его выражения и возраста.
– Лютый, когда-то давно, когда мы говорили о Водопадах, ты сказал, что, если мы когда-нибудь выберемся сюда, ты покажешь мне нечто очень старое и весьма необычное.
Вольвер заворчал:
– Я, должно быть, был пьян.
– Угу. И сильно. Я бы не стал тебе напоминать, но ты же видишь, с чем мы столкнулись. Если здесь есть хоть что-то, за что можно уцепиться, я хочу знать.
– Не представляю, как оно может помочь. – Лютый встряхнулся. – Ну да ладно.
Они отправились обратно той же дорогой, что и пришли, вольвер трусил рядом с Ураганом, телохранители держались поодаль. Торисен не удивился, увидев, что его ведут к лесу. Ураган прошел около ста футов под сомкнувшимися ветвями, прежде чем остановился – его окостеневшие ноги отказывались шагать дальше. Вольвер ухватил уздечку. Он медленно провел большим пальцем по морде жеребца, в последнюю секунду повернув острый ноготь так, что он впился коню в нос, оставив каплю крови, которую Лютый щелчком сбросил на землю. Ураган затряс головой, возмущенно чихнув.
– Ты и со мной сделаешь то же самое? – спросил Торисен.
– И отправлю тебя завтра в бой с перевязанным носом? Бур мне этого никогда не простил бы.
– Вам лучше подождать здесь, – обратился Торисен к охранникам.
Они недовольно переглянулись.
– Милорд. – сказал старший, – если мы выпустим тебя из виду, Харн-Удав прибьет наши уши к ближайшему дереву.
– И все-таки вам лучше подождать.
– Да, милорд, – с несчастным видом ответил стражник.
Торисен и вольвер пошли дальше. Место навевало необъяснимый страх, тусклый свет проникал сквозь толщу листвы, между серых стволов клубился туман. Несмотря на близость Водопадов, ни один звук не доносился сюда. Шелестел папоротник. Копыта Урагана тонули в толстом слое опавших листьев и мха. Впереди маячил утес. Случайные прорехи в покрове листвы кидали отблески на его лесистую вершину. Вот стоит голое дерево-«хозяин». Когда они приблизились, из тумана выпорхнула стая бледно-зеленых листочков с золотыми прожилками, рассевшихся тут же по ветвям. Рядом в скале темнело углубление, природное или рукотворное – трудно сказать. От края до края отверстия было около ста футов, а в глубину – чуть побольше. По форме дыра напоминала яйцо с открытым верхним острым концом. Папоротник устилал пол, туман служил крышей. Вольвер, съежившись, остановился на пороге впадины.
– Это сердце леса, – сказал он. – Священная земля.
Его голос вызвал в дыре призрачное эхо, словно привидения подхватили слова и шепотом стали передавать их от стены к стене.
– Странно, определенно странно, – сказал Торисен. – Но для кого священная?
– Для людей скал и камней, построивших Каскад и вырубивших Старейший Остров, бывших здесь хозяевами задолго до того, как пришли твои предки, до того, как мои научились ходить на задних лапах. Есть легенда, что они завлекали сюда своих врагов… и закрикивали их до смерти.
– Как?
– Понятия не имею. Это всего лишь старая сказка. Об этой дыре есть много историй, и все весьма скверные. В Ратиллене когда-то пробудились ужасные силы – боги, демоны, я не знаю. Наши слова для них не подходят. А в таких местах, как эти, они еще спят. – Он, ощетинившись, попятился, прижимаясь к земле. – Идем, Тори. Мы не принадлежим этому месту. И никто уже не принадлежит.
Торисен вздохнул:
– Полагаю, нет. Плохо, очень плохо. А я надеялся, что мы сможем как-нибудь его использовать. – Он начал отворачиваться, но вдруг вскинулся. – БУУУ! – заорал он во весь голос в отверстие.
– Ой! – взвизгнул вольвер и взвился футов на пять в воздух, приземлившись на землю волком с горящими глазами и поднявшейся дыбом шерстью.
Эхо двух этих криков громыхнуло во впадине, распавшись на дикую какофонию звуков, один за другим медленно увядающих.
Вольвер выполз из-под папоротников:
– О боги, Тори, не делай так больше!
– Извини. Просто проверка.
– Проверка чего?
– Не знаю. Чего угодно. Но ты был прав: нам тут делать нечего. Идем воспользуемся гостеприимством Одалиана. Может, он чем-нибудь ободрит нас.
Они ушли, но слабое эхо их голосов осталось, бормоча внутри утеса, и песок неуловимо осыпался так, что на стенах впадины обозначились смутные, уходящие фигуры ростом с человека и волка.

– Ты осознаешь, – спросила Джейм, ворочаясь, усаживаясь поудобнее на мешке с картошкой, – что прошло всего лишь двадцать шесть дней с тех пор, как мы покинули Тай-Тестигон? Тогда был третий день зимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130