Сэм побагровел, глаза стали жесткими, подбородок выставился. Он с трудом обрел дар речи.
— Тля! Скунс! Червяк! Слизняк! Пес! Подлюга! — вскричал он. — Где эта язва?
Он повернулся на стуле и, отыскивая местоположение товарища своих школьных лет, уставился на его глянцевый, в уступах, затылок зловещим взглядом. Затем взял черствую шишкастую булочку и любовно взвесил ее на ладони…
— Не надо!
— Всего одну!
— Нет!
— Ну хорошо.
Сэм покорно бросил булочку на тарелку. Кей посмотрела на него с тревогой.
— Я и не представляла, что вы настолько его терпеть не можете.
— Шею бы ему сломать!
— Неужели вы еще не простили ему кражу хлеба с джемом в школе?
— Хлеб с джемом тут ни при чем. Если вы действительно хотите знать, почему я гнушаюсь этого мерзкого поросенка и не выношу его, так причина в том, что у него хватило духа… смелости… наглости… неслыханного нахальства… п-п-п… Э… — он поперхнулся, — поцеловать вас. — Чтоб ему пусто било! — докончил Сэм, полностью игнорируя указания всех справочников по этикету относительно выражений, допустимых в присутствии представительниц другого пола.
Кей ахнула. Девушке не так-то приятно узнать, что ее самые, как она считала, личные дела, видимо, стали достоянием гласности.
— Откуда вы знаете?! — воскликнула она.
— Ваш дядя рассказал мне утром.
— Он не должен был!
— Но рассказал, — ответил Сэм. — И все это, собственно, сводится вот к чему — вы выйдете за меня замуж?
— Я… что-о?!
— Выйдете за меня замуж?
На мгновение Кей онемела, потом откинула голову и испустила истерический смешок, в результате чего посетитель за соседним столиком ударил себя в щеку вилочкой для устриц. Он посмотрел на Кей с упреком. Как и Сэм, который сказал холодно:
— Вам, кажется, смешно!
— Конечно, мне смешно, — сказала Кей.
Ее глаза блестели, и крохотная ямочка на подбородке, которая так восхищала Сэма на фотографии, стала глубокой ямкой. Сэм воздействовал на ее чувство юмора. Он возбудил в ней точно ту же симпатию, что и собака Эми утром в саду.
— Не вижу почему, — сказал Сэм. — Не нахожу тут ничего забавного. Чудовищно, что вы совсем беззащитны, если любому наглецу придет в голову оскорбить вас. При одной мысли, что тип с напомаженными волосами набрался хамства…
Он умолк, не в силах вновь произнести это жуткое слово.
— …поцеловать меня? — договорила Кей. — Так вы же сами…
— Это, — объявил Сэм с достоинством, — совсем другое. Это… э… ну, короче говоря, совсем другое. И факт остается фактом: вам нужен человек, который оберегал бы вас, защищал.
— И вы рыцарственно предлагаете заняться этим? Ужасно мило с вашей стороны, но… вам не кажется, что это довольно нелепо?
— Ничего нелепого я тут не нахожу.
— Сколько раз в своей жизни вы меня видели?
— Тысячи и тысячи!
— Что? Ах да, я забыла про фотографию. Но разве фотография имеет хоть какое-то значение?
— Имеет!
— Во всяком случае, не моя, не то бы вы не стали с места в карьер рассказывать про нее вашей приятельнице Корделии Блэр, чтобы снабдить ее сюжетом.
— Я ничего ей не рассказывал, а за обедом сослался на нее, чтобы… чтобы проще было ввести эту тему. Как будто я стал бы говорить о вас с кем-то! И она мне вовсе не приятельница.
— Но вы ее поцеловали.
— Я ее не целовал.
— А дядя говорит, что да. По его словам, до него из приемной донеслись дикие звуки, отдающие разгулом богемы, а потом вы вошли в кабинет и сказали, что успокоили эту даму.
— Ваш дядя говорит много лишнего, — сурово сказал Сэм.
— Именно это я и подумала несколько минут назад. Но раз уж он сообщает вам мои секреты, только справедливо, чтобы он сообщал мне ваши.
Сэм судорожно сглотнул:
— Если вы правда хотите знать, что произошло, я скажу: я не целовал Блэр, жуткое ничтожество. Это она меня поцеловала.
— Что!
— Она меня поцеловала, — упрямо повторил Сэм. — Ну, я несколько переложил, втолковывая ей, как меня восхищают ее произведения, и вдруг она говорит: «Ах, милый мальчик!» — и закидывает свои гнусные руки мне за шею. Что мне оставалось делать? Конечно, апперкотом я бы ее остановил, но другого способа не было.
Кей посмотрела на него с сочувствием, к которому примешивалось возмущение.
— Чудовищно, что вы совсем беззащитны, если любой авторице придет в голову оскорбить вас. Вам нужен человек, который оберегал бы вас, защищал…
Достоинство Сэма, особой долговечностью не отличавшееся, испарилось.
— Вы совершенно правы, — сказал он. — Ну так… Кей покачала головой.
— Нет, я воздержусь. Что бы там ни писала ваша приятельница Корделия Блэр в своих творениях, девушки не выходят за тех, кого видели всего два раза в жизни.
— А вы меня видите уже в четвертый раз.
— Ну пусть четыре раза.
— В Америке один мой знакомый встретил девушку на вечеринке и утром женился на ней.
— А через неделю, полагаю, они развелись. Нет, мистер Ш оттер…
— Можете называть меня Сэмом.
— Да, после этого, пожалуй. Нет, Сэм, я не выйду за вас. Разумеется, я вам очень благодарна за ваше предложение.
— Не за что.
— Я слишком мало вас знаю.
— А у меня такое чувство, что я вас знаю всю жизнь.
— Да?
— Я чувствую, мы были предназначены друг другу с начала времен.
— Возможно, царем вы были в Вавилоне, рабыней христианкой — я .
— Совсем не исключено, но это еще не все. В Америке, когда я еще понятия не имел, что отправлюсь в Англию, гадалка сказала мне, что скоро я отправлюсь в длинное путешествие и встречу светловолосую девушку в его конце.
— Нельзя же верить гадалкам!
— Да, но все остальное, что мне говорила эта, было абсолютно верным.
— Да?
— Да! Она сказала, что у меня на редкость духовная натура, благородный характер и я всеми любим;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78