Он добрался до крыльца и остановился прислушаться, и тут в вечерний воздух ввинтился пронзительный женский визг. За ним последовал восторженный лай. А за лаем последовало внезапное появление стремительной фигуры, помчавшейся к калитке. Двигалась фигура быстро, сгущались сумерки, но Сэм без труда узнал свою старую знакомую мисс Ганн из Питтсбурга. Она молниеносно миновала калитку и устремилась по Берберри-роуд, а Эми, смахивавшая в полусвете на небольшого слона, прыгала вокруг нее и испускала всякие собачьи звуки.
Долли захлопнула за собой калитку, но разве какая-то калитка могла задержать Эми? Она перелилась через нее, и обе они исчезли в сумраке.
Челюсти Сэма зловеще сомкнулись. Он бесшумно поднялся по ступеням к двери «Мон-Репо» и достал свой ключ.
24. Главным образом о брюках

1
Встреча между Эми и миссис Моллой произошла из-за настойчивого желания этой последней обыскать маленькую оранжерею, примыкавшую к черному ходу. Она сказала Елею, что, по ее мнению, боны могут быть спрятаны там. Вместо них там оказалась Эми. Оранжерейка была любимой опочивальней Эми, и туда она удалилась, когда ее игривость не вызвала желанного отклика в Фарше.
О том, что почувствовала миссис Моллой, когда, шаря в темноте, она сунула руку в пасть самой большой собаки, какую ей только доводилось видеть, наилучшее представление, пожалуй, дает описание того, как она повела себя затем. Даже ее стальные нервы не выдержали.
Единственный визг, который она испустила, прежде чем приберечь дыхание для последующего бега наперегонки со смертью, лишь слабым эхом проник в гостиную, где мистер Моллой отдыхал, сидя на диване. Он услышал, но никак не истолковал. Ему стало получше, и его нервные узлы хотя еще вибрировали с неприятной быстротой, но быстрота эта шла на убыль. И он решил дать себе еще две минуты покоя.
Примерно на тридцатой секунде второй минуты дверь бесшумно отворилась, и в гостиную вошел Сэм. Он посмотрел на мистера Моллоя, вольготно раскинувшегося на диване.
— Вам удобно? — осведомился он.
Елей взметнулся с дивана, издав что-то вроде булькающего боевого клича. Из всех волнующих событий прошедшего дня это поразило его нервные центры сильнее всех остальных. Он не слышал, как открылась дверь, и только голос Сэма дал ему понять, что его одиночество нарушено.
— Боюсь, я напугал вас, — сказал Сэм.
Требования трудной профессии научили Елея Моллоя мыслить быстро. На протяжении деятельной жизни он не раз оказывался в положении, когда ему оставалась секунда для разработки плана действий. Его натренированный ум сработал в щекотливой ситуации, как хорошо налаженный автомат.
— Да уж, напугали! — ответил он добродушно, тотчас войдя в роль Томаса Г. Ганна. — Я не знал, на каком я свете! Наконец-то вы вернулись, мистер Шоттер.
— Да, я вернулся.
— Я совсем заждался. Боюсь, вы застукали меня в момент, когда я уж совсем собрался всхрапнуть.
Он испустил смущенный смешок человека, попавшего в глупое положение.
— Мне кажется, — сказал Сэм, — что надо быть большим ловкачом, чтобы вас застукать.
Мистер Моллой испустил новый смущенный смешок.
— Вот так говорили про меня ребята в Денвер-Сити. — Он умолк и взглянул на Сэма с некоторой тревогой. — Послушайте, мистер Шоттер, вы меня помните?
— Безусловно.
— Помните, как я приходил на днях посетить дом моего детства?
— Я запомнил вас еще раньше. В Синг-Синге.
Он повернулся зажечь газовый рожок, и мистер Моллой обрадовался этой возможности собраться с мыслями.
— В Синг-Синге? — Да?
— Неужели вы сидели там?
— Я приехал на концерт, в котором вы блистали. Вот только забыл, как именно.
— Ну и что?
— А?
Мистер Моллой выпрямился с невыразимым достоинством.
— Ну и что? — повторил он. — Ну и что, если я из-за предубежденности судьи и купленных присяжных провел недолгое время в упомянутом вами месте? Я не признаю, что это обстоятельство бросает тень на мою репутацию. Вы американец, мистер Шоттер, и вам ли не знать, что американская политическая жизнь, к несчастью, имеет свою темную сторону! Моя бесстрашная борьба за дело партии реформ и прогресса навлекла на меня лютую вражду шайки бессовестных людей, которые, не колеблясь, подстроили мой арест по ложному обвинению…
— Все это, — перебил Сэм, — меня, возможно, убедило бы, если бы я не застал вас за ограблением моего дома.
Трудно определить, чего было больше в выражении благородного лица мистера Моллоя — негодования или изумления.
— За ограблением вашего дома? Вы с ума сошли? Я явился сюда в надежде увидеться с вами, узнал от вашего слуги, что вас нет дома, и он, весьма любезный малый, пригласил меня подождать вашего возвращения. Ограбление вашего дома, подумать только! Да если бы я его ограбил, неужели же вы нашли бы меня дремлющим на диване?
— Вас впустил Фарш?
Таков был магнетизм того, кто частенько продавал большие пакеты акций несуществующих нефтяных промыслов бережливым шотландцам, что Сэм невольно поддался сомнениям.
— Если Фарш — имя вашего повара, то, разумеется, меня впустил он. В парадную дверь, совершенно нормальным, обычным способом, принятым, когда в нее позвонил джентльмен.
— Где Фарш?
— Какой смысл спрашивать меня?
Сэм подошел к двери. Благородное возмущение его посетителя пробудило в нем неуверенность, но не убедило до конца.
— Фарш! — позвал он.
— Видимо, он вышел.
— Фарш!
— Без сомнения, отправился погулять.
— Фарш!!! — завопил Сэм.
Снизу донесся ответный обнадеженный крик:
— Эй! На помощь!
Фарш Тодхантер долго и напряженно грудился, чтобы вытолкнуть изо рта тряпку, которую Елей с таким тщанием забил ему в рот, но наконец его старания увенчались успехом, и звук его голоса отдался в ушах мистера Моллоя похоронным звоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78