— Видимо, он не уходил, — неубедительно сказал мистер Моллой.
Сэм обернулся к нему, сверля взглядом, а Елей с тоской созерцал его атлетические плечи и бугрящие мышцами руки
«Размахнись и дай ему раза по кумполу», — казалось шепнул ему на ухо нежный голос его жены. Но, оглядывая Сэма, он понял, что подобный план был лишь утопической мечтой. Достаточно было одного взгляда на Сэма, чтобы понять, что он из тех, кто, получив раза, безоговорочно даст ответного раза, причем раза сокрушительного.
— Полагаю, вы его связали, — сказал Сэм с грозным спокойствием.
Елей не сказал ничего. Есть время для слов, и есть время для молчания.
А Сэм смотрел на него в некотором недоумении. Ему стало ясно, что он столкнулся с довольно щекотливой проблемой: как одновременно находиться в двух разных местах. Естественно, следовало безотлагательно спуститься в кухню и развязать Фарша. Но в таком случае громила не замедлит улизнуть через парадную дверь. А если взять его с собой на кухню, у него возникала возможность улизнуть через заднюю дверь. А если просто запереть его в гостиной, он тотчас удалится через окно.
Крепкий орешек! Но у любой задачи есть решение. И на Сэма снизошло озарение, подсказавшее ответ. Он угрожающе ткнул в Елея указательным пальцем.
— Снимай брюки! — сказал он.
Елей охнул. Интеллектуальные высоты, которых достигла их беседа, оказались ему не под силу.
— Б-брю-ки? — повторил он запинаясь.
— Брюки. Ты прекрасно знаешь, что такое брюки, — заявил Сэм. — Притворяться бесполезно. Снимай их!
— Снять мои брюки?
— Господи! — с неожиданной брюзгливостью проворчал Сэм. — Что с ним такое? Ты же делаешь это каждый вечер, ложась спать, так? Ты же делаешь это всякий раз, когда посещаешь турецкие бани, так? И в чем трудность? Стаскивай их и не трать время зря.
— Но…
— Вот что, — сказал Сэм, — если эти брюки не будут у меня в руках через тридцать секунд, получишь раза по кумполу.
Они оказались у него в руках через восемнадцать.
— Теперь, — сказал Сэм, — тебе будет трудновато сбежать. Он встряхнул указанный предмет одежды, перекинул его через руку и спустился в кухню.
2
Любовь — всевластная страсть. Она снизошла на Фарша Тодхантера с большим запозданием, но, подобно кори, поразила его только сильнее из-за такой затяжки. Естественная потребность поспешить наверх и разорвать в клочья своего недавнего победителя, уступила могучему побуждению кинуться в «Сан-Рафаэль» и увидеться с Клэр. Это было первое, что он объявил Сэму, когда тот рассек его путы при помощи ножа для разрезания жаркого.
— Мне надо увидеться с ней!
— У тебя нет никаких повреждений, Фарш?
— Не-а. Он только стукнул меня по голове. Я должен увидеться с ней, Сэм.
— С Клэр?
— Угу. Бедный ангелочек все свои чертовы глаза выплакал. Джентльмен все про это рассказал.
— Какой джентльмен?
— Джентльмен вошел в заднюю дверь и рассказал этому прохиндею, что бедняжка вопит и рыдает. Думал, что он — это я.
— Ты поссорился с Клэр?
— Мы немного пособачились. Мне надо с ней увидеться.
— Так увидься. Ты можешь ходить?
— Конечно, я могу ходить. С чего бы это я не мог ходить? Однако вопреки этим заверениям Фарш обнаружил, что его затекшие конечности не слишком ему повинуются. Сэм вынужден был предложить ему для опоры свою руку, и продвигались они медленно.
— Сэм, — сказал Фарш после паузы, посвященной главным образом массажу, но который, как выяснилось, сопровождался размышлениями, — ты что-нибудь знаешь о том, как женятся?
— Только одно: жениться — это очень хорошо.
— Нет, я про то, быстро ли человек может пожениться?
— В один присест, если не ошибаюсь. Во всяком случае, если ограничится простой регистрацией.
— Ну так я ограничусь. Хватит с меня этих… как их там?… недоразумений.
— Доблестные слова, Фарш. Как твои ноги?
— Ноги как ноги. Я об ее матери думаю.
— По-моему, ты только о ее матери и думаешь. Ты уверен, что выбрал в этой семье ту, которая тебе требуется?
Фарш опять остановился. Лицо его было лицом человека, чья душа превратилась в поле битвы.
— Сэм, ее мать хочет поселиться с нами, когда мы поженимся.
— А почему бы и нет?
— Ты ж ее не видел, Сэм! Нос крючком, а глаза будто у укротителя самых диких зверей. А с другой стороны…
Битва явно возобновилась.
— Ну что же… — сказал Фарш и призадумался. — Дело надо со всех сторон обмозговать, знаешь ли.
— Вот именно.
— И вот о чем надо подумать: она говорит, что купит нам пивную.
— Пивные — всегда пивные, — согласился Сэм.
— А мне всегда хотелось иметь собственную пивную.
— Тогда я не стал бы колебаться.
Фаршу вдруг открылась поэтическая сторона его мечты:
— Моя маленькая Клара за стойкой будет смотреться — пальчики оближешь. Наливает кружки, выкликает: «Время, джентльмены, время!» Ты только представь, как она пену с кружек обтирает, а?
Он погрузился в экстатическое молчание и не произнес больше ни слова, пока Сэм провожал его через черный ход «Сан-Рафаэля» на кухню.
А там, правильно заключив, что священное зрелище воссоединенных любящих сердец не для посторонних глаз, Сэм отвернулся, аккуратно положил брюки мистера Моллоя на стол и направился в гостиную.
3
Первое, что он услышал, открывая дверь, был голос Кей.
— Мне все равно, — говорила она. — Я просто этому не верю.
Он вошел и обнаружил, что она адресовала эти слова своему дяде, мистеру Ренну, и седобородому Корнелиусу. Эти двое стояли рядом у камина, смущенно понурясь, как мужчины, неосторожно вступившие в спор с женщиной. Мистер Ренн теребил галстук, а мистер Корнелиус смахивал на друида, объясняющегося со вдовой покойной жертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78