Он сбросит одежду и поскорее в ванную. Блокнот наверняка все еще в кармане халата, а халат он, без сомнения, кинул на кровать или на спинку стула, и тебе нужно прокрасться в его комнату и взять блокнот. Я ожидал, что столь ясное логическое построение вызовет радостный возглас и бурные изъявления благодарности. Но Гасси лишь в сомнении водил ногами по ковру. - Говоришь, надо прокрасться в его комнату? - Да. - Пропади все пропадом! - В чем дело? - Ты уверен, что другого способа нет? - Конечно, уверен. - Понятно... Берти, может, ты сходишь туда вместо меня? - Нет. - Многие бы пошли, не отказались помочь старому школьному другу. - Мало ли на свете дураков. - Берти, неужели ты забыл нашу прекрасную юность, школьные годы? - Забыл. - Не помнишь, как я поделился с тобой последней плиткой молочного шоколада? - Не помню. - А ведь я отдал тебе половину, и ты сказал, что сделаешь для меня все, если понадобится... Но если эти клятвы - святые клятвы, как назвали бы их некоторые, - ничего для тебя не значат, что ж, говорить нам больше не о чем. Он потоптался в комнате, как та самая кошка в пословице, потом вынул из нагрудного кармана фотографию Мадлен Бассет и впился в нее взглядом. Наверное, черпал в ней силы. Вот глаза его заблестели. Лицо утратило рыбье выражение. Он вышел с решительным видом и тут же вернулся, да еще дверь за собой захлопнул. - Берти, послушай, там Спод! - Ну и что? - Он бросился на меня. - Что-о-о, бросился на тебя? Я нахмурился. Я терпелив, но не надо испытывать мое терпение. Неужели после всего, что я сказал Родерику Споду, он не сдался? Невероятно! Я распахнул дверь и убедился, что Гасси не обманул меня. Спод действительно был в коридоре. Увидев меня, он стал ниже ростом. - Спод, вам что-нибудь от меня нужно? - обратился я к нему сурово, ледяным тоном. - Нет, нет, ничего. Благодарю. - Иди, Гасси, - сказал я и остался стоять, наблюдая, как он прошел мимо этой гориллы, стараясь держаться как можно дальше, и скрылся за углом. Убедившись, что все благополучно, я обратился к Споду. - Спод, - произнес я ровным, бесстрастным тоном, - я приказал вам оставить Гасси в покое или не приказывал? Весь его вид выразил мольбу. - Пожалуйста, Вустер, может быть, вы позволите мне хоть как-нибудь его проучить? Ну самую малость: хотя бы дать пинка под зад? - Никогда. - Конечно, все будет, как вы скажете. - Он удрученно поскреб щеку. - А вы читали этот блокнот, Вустер? - Нет. - Он написал, что мои усы в точности похожи на бледное грязное пятнышко, которое осталось на краю кухонной раковины после того, как там раздавили таракана. - У него всегда был поэтический склад ума. - А когда я ем спаржу, перестаешь верить, что человек - венец творения. - Да, помню, он говорил мне. Кстати, он прав. Я обратил внимание за ужином. Совет вам на будущее, Спод: берите овощи в рот деликатно и беззвучно. Не спешите, не набрасывайтесь на них с чавканьем. Старайтесь помнить, что вы человек, а не акула. - Ха-ха-ха! Человек, а не акула! Очень остроумно, Вустер. Отлично сказано. Он снова засмеялся - не скажу, чтоб очень искренне, как мне показалось; и тут подоспел Дживс с графином на подносе. - Принес бренди, сэр. - Что-то вы долго, Дживс. - Да, сэр. Я снова приношу извинения за столь долгое отсутствие. Я задержался с полицейским Оутсом. - Вот как, опять болтали? - Не столько болтал, сэр, сколько останавливал ему кровь. - Кровь? - Да, сэр. С полицейским произошел несчастный случай. Легкая досада мгновенно улетучилась, ее место заняла жестокая радость. Жизнь в "Тотли-Тауэрс" закалила меня, благородные чувства притупились, известие, что с полицейским Оутсом приключился несчастный случай, вызвало у меня ликование. Честное слово, только одно могло доставить мне еще большее удовольствие: весть о том, что сэр Уоткин Бассет наступил на кусок мыла и всей своей тушей грохнулся в ванну. - Что за несчастный случай? - Его ранили, сэр, когда он пытался отнять серебряную корову сэра Уоткина Бассета у ночного грабителя. У Спода вырвался крик. - Но ведь корову не украли? - Украли, сэр. Родерик Спод был потрясен. Если вы помните, он с самого начала относился к корове с отеческой нежностью. Больше он слушать не стал, тут же унесся прочь, а мы с Дживсом вошли в комнату. Я сгорал от любопытства. - Рассказывайте, Дживс, рассказывайте. - Видите ли, сэр, добиться от полицейского связного повествования не удалось, однако я заключил, что он нервничал и волновался... - Без сомнения, из-за того, что не может переговорить с папашей Бассетом, который, как мы знаем, принимает сейчас ванну, и получить у него позволение покинуть пост и рвануть ко мне за своей каской. - Без сомнения, сэр. А поскольку он так сильно нервничал, ему чрезвычайно хотелось покурить трубку. Но это рискованно, ведь его могут застать с трубкой при исполнении обязанностей, да еще в комнате, которую заполнят клубы дыма, и потому он вышел в сад. - Да уж у этого Оутса ума палата. - Стеклянную дверь он оставил открытой. А немного погодя его внимание привлекли доносившиеся из комнаты звуки. - Что за звуки? - Звуки крадущихся шагов, сэр. - В комнату кто-то незаметно прокрался? - Именно, сэр, А потом раздался звон разбитого стекла. Он поспешил в комнату, в которой, естественно, не было света. - Почему? - Потому что он его выключил, сэр. Я кивнул. Мне было все ясно. - Сэр Уоткин дал ему указание охранять коллекцию в темноте, чтобы у грабителя создалось впечатление, будто в комнате никого нет. Я снова кивнул. Подлый прием, но чего еще ожидать от скудного умишка бывшего мирового судьи. - Он подбежал к горке, где стояла корова, и чиркнул спичкой. Спичка сразу погасла, однако он успел разглядеть, что упомянутое произведение искусства исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73