У моей матери он длился всего десять лет. Мне двадцать четыре, и я чувствую, мой срок истекает.
– О! – сказал Шанд, и они оба замолчали.
– Я хорошо знал твою мать, – наконец начал Шанд.
– Я не хочу о ней говорить, – резко ответила Карана. У нее были сложные чувства к матери. – Должно быть, она меня ненавидела. Почему же еще она покончила с собой, оставив меня совсем одну?
– Отчаяние заставляет нас совершать странные поступки, – сказал Шанд. – Мне тоже довелось испытать, что такое отчаяние.
Карана не стала больше слушать. Опасаясь, что он продолжит рассказ о ее матери, девушка поднялась и ушла в темноту звездной ночи.

После Джелбона они продолжали идти на северо-восток по каменистой равнине, покрытой кочками с жесткой травой. Один раз вечером налетел холодный ветер с юга, который принес снег, покрывший землю белым слоем толщиной с палец. Это был последний вызов зимы. В дальнейшем дул только теплый западный ветер, обещавший дождь, но редко выполнявший обещание. Теперь у Шанда с Караной возникла проблема с водой: ее осталось на донышке лишь одного меха.
Раза два Карана просыпалась ночью оттого, что ей снился дурной сон, и тогда в сумрачном свете она открывала глаза и видела Шанда, тревожно наблюдавшего за ней.
– Что тебе снилось?
– Ничего, правда. Просто у меня ужасное предчувствие, будто все, что я люблю, разлетится на куски.
– В этом-то и беда, когда кого-то любишь, – сказал Шанд. – Засыпай снова – утром нам рано вставать.
«Это предчувствие не покидает меня с тех пор, как мы сошли с судна Тессы на берег, – подумала она. – Там что-то меняется».
Они взобрались на небольшую возвышенность, и вдруг перед ними оказалась пустота – там не было совсем ничего! Земля уходила вниз – утес за утесом, терраса за террасой, склон за склоном.
– О! – воскликнула Карана, пораженная открывшимся зрелищем.
Они стояли на краю высокого утеса. Внизу был крутой склон, перерезанный глубокими ущельями и переходящий в холодную белую равнину, которая простиралась во всех направлениях, теряясь в тумане. Огромная пустота; пропасть, глубокая, как океан, – однако там не было воды.
– Перионское Море, – сказал Шанд. – Сухое Море. – Карана не отвечала и только не отрывала взгляд от этой огромной пустыни.
Усевшись на пригорке у края обрыва, Шанд украдкой наблюдал за ней. Девушка смотрела на море, и впервые за весь месяц ее лицо оживилось. Она прошлась по краю обрыва, вернулась обратно, потом остановилась в смущении и оглянулась назад – туда, откуда они пришли.
Шанд терпеливо ждал, хотя чувствовал какое-то волнение. Казалось, что, пройдя весь этот путь без всякого направления, теперь он надеялся, что его поведет она. Его? Если бы только она знала. Впрочем, возможно, когда-нибудь узнает. Что же в ней такое? Почему она ключ ко всему? С каждым днем в Шанде росла уверенность, что это так. И что он тут делает – он, который поклялся, что никогда не будет вмешиваться в дела Сантенара?
Карана медленно вернулась к Шанду и уселась рядом с ним на траву. Она обхватила руками колени и, положив на них подбородок, задумчиво смотрела на море.
– Что там? – наконец спросила она.
– Главным образом пустыня. На западе большой с засушливым климатом остров Фаранда; к востоку основная часть Лауралина – саванна или пустыня, а за ними – Вороньи Горы, или Ван Барра, и Эпперанд, родина дзаинян.
– Я знаю – я путешествовала по Лауралину.
– По другую сторону Вороньих Гор – богатые земли и леса Крандора, который в два раза меньше нашего Мельдорина. Но до Крандора надо добираться четыре-пять месяцев.
– А само Сухое Море?
– Это пустыня – такой ты никогда не видела. Дно Перионского Моря находится под нами, на расстоянии две тысячи пядей...
– Две тысячи! Великие Горы Шазмака гораздо ниже!
– ... И там, в центре, никогда не бывает дождей. Летом невыносимо жарко, зимой – ужасно холодно. На дне – слой соли очень большой толщины. Там ничто не растет, нет вообще никакой жизни. А эти горы когда-то были островами в красивейшем из морей. Но оно высохло тысячи лет тому назад.
– Так было не всегда, – сказала она себе.
– Нет, до Распада Перионское Море было жемчужиной. Существует Сказание о Распаде – одно из Великих Сказаний, – повествующее об этом. Тебе бы следовало попросить Лиана рассказать его как-нибудь. – Стоило Шанду произнести эти слова, как он тут же об этом пожалел, но Карана продолжала мечтательно покачиваться взад-вперед.
– Я попрошу, – проговорила она. – Значит, это море непроходимо? – спросила Карана после долгой паузы.
– Нет, не в это время года. Правда, редко кто-то отваживается пересечь его.
– Что в середине?
– Как я уже упомянул, острова. Теперь они образуют высокие горы. На некоторых из них остались разрушенные города. А на равнинах нет ничего – ни воды, ни пищи, ни пристанища.
– Может быть, Тензор пошел туда?
– Возможно. Думаю, все острова были обитаемы до того, как высохло море. Это было во времена Кандора – одного из трех каронов, явившихся на Сантенар в погоне за Золотой флейтой. Именно Кандор основал Перионскую Империю. Столицей его Империи была Катадза – на самом деле большом одноименном острове. – Шанд задумался. – Катадза! Неприступная крепость! Должно быть, это идеальное место для того, кто ищет лишь уединения.
– Катадза! – Карана вздрогнула. – Ка-тад-за. – В этом слове что-то было. Не то чтобы воспоминание – что-то шевельнулось в ней – ее утраченный талант. Она прикрыла глаза руками и под взглядом Шанда попыталась почувствовать Лиана, позвать его по имени сквозь расстояние, разделявшее их.
От напряжения Каране стало больно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171