Что-то хрустнуло, Малиена издала приглушенный крик и свалилась с площадки, как тряпичная кукла.
Тензор побелел как полотно и закричал, как будто ударили его. Но, несмотря на это, не пришел ей на помощь. Хинтис двинулся к дверям и присоединился к стражам. Селиала направилась было к Малиене, но мужество снова оставило ее, когда Тензор вновь поднял вытянутую руку.
Карана бросилась к Малиене. Та еще дышала, но кровь выступила у нее на голове, плече и текла из уха. Рубашка вымокла в крови, сломанная кость торчала, прорвав кожу. Каране стало дурно. Она тщетно попыталась приподнять Малиену. Несомненно, Малиена умрет. И тут, словно чудо, рядом с ней возник Шанд. Карана заплакала от облегчения: Шанд всегда знал, что делать.
Когда Шанд склонился над Малиеной, к ним подбежали Баситор с Хинтисом. На их лицах было одинаковое выражение берсеркеров в ярости. Хинтис бешено размахивал огромным кривым мечом.
Шанд выпрямился, руки безвольно повисли. Аркимы были на голову выше его. Хинтис подпрыгнул, и меч описал дугу, грозя разрубить Шанда надвое. Рука Караны потянулась к ножу, но она опоздала.
Шанд посмотрел на противника.
– Не надо, – тихо произнес он, но тон был такой, что у Караны мороз пробежал по коже: в голосе звучала угроза. Он пошевелил рукой, подняв ее в воздух.
Длинные волосы Хинтиса встали дыбом, зрачки сужались до тех тор, пока глаза не стали черными дырами. Ноги у него подкосились, и Хинтис рухнул на пол. Меч зазвенел и откатился.
– Убирайся, – еще тише сказал Шанд.
Хинтис так рвался убежать, что пополз на четвереньках, бросив свой меч. Баситор умчался опрометью, и длинные руки болтались, как у большой бегущей обезьяны. Старик повернулся к Малиене и был бы прежним Шандом, если бы не лед в глазах, который уже начал таять. Вместе с Караной он отнес Малиену к носилкам, на которых лежала Таллия, и положил рядом на пол. Глаза у Таллии были закрыты, голова перевязана.
– О, что случилось с Таллией? – закричала Карана. Лицо Шанда позеленело, глаза стали стеклянными.
– В нее попал камень, когда падала дверь, – прошептал он. – Думаю, с ней все будет в порядке.
Шанд занялся Малиеной. Карана разрывалась между своим долгом перед Малиеной и необходимостью позаботиться о Лиане.
– Иди, – сказал Шанд. – У него теперь есть только ты.
– Ах! – заплакала Карана. – Малиена...
Он тронул ее за руку.
– Спроси себя, чего бы она от тебя хотела, и беги. Я занимался ранеными после боя на дюжине полей. Тут не так все страшно, как кажется.
Малиена со стоном открыла глаза.
– Карана, – прошептала она. Девушка заплакала. – Ты должна его остановить, или все мы погибнем.
– Зачем ему нужен Лиан?
– «Дар»...
– Да, но что он сделает?
– Тензор планирует использовать «дар», чтобы усилить свои... чары. – Малиена попыталась поднять голову, но не смогла. – Чтобы даже Рульк не был в состоянии сопротивляться... Использовать Лиана, как живую линзу.
– Лиан...
– Это разобьет линзу. Быстрее, Карана.
Девушка поцеловала Малиену в лоб, оросив его слезами, и убежала.
Селиала умоляла Тензора, но тот сошел с ума. Он размахивал перед ее лицом черной палкой. Привязанный к колонне врат Лиан пребывал в уверенности, что ему осталось жить считанные секунды.

В Туркаде Иггур провел день, заперевшись в кабинете, вне себя от страха. Он попытался отвлечься работой, причем взял самые опасные предметы: необработанный изумруд, шестигранную призму и великолепный рубин размером с грейпфрут. Он никогда прежде не пытался с ними работать, но пришло время отчаянных мер.
«Что это за стук снаружи?» Одолев свой страх, Иггур открыл дверь, но это была всего-навсего Магрета, которая принесла еду и напитки. Любой оробел бы перед ним, но только не она. Она лишь взглянула на Иггура из-под ресниц и улыбнулась своей забавной улыбкой.
На ней не было очков. Свет подчеркнул цвет ее глаз, и Иггур содрогнулся. Ее улыбка угасла.
– Входи, – сказал он грубо, выхватывая блюдо у нее из рук.
Он рассказал Магрете, что случилось ночью.
– Феламора прошла через врата, а я испугался.
– Феламора пошла, потому что у нее не было выбора, и она не будет сражаться в твоей битве – у нее своя. На нее нельзя ни в чем положиться.
Он видел, что Магрета в нем разочарована. Это причиняло боль. Они действительно поменялись ролями.
– Быть может, если бы ты не купался в своих ужасах, – произнесла она с легкой насмешкой, – ты бы смог их преодолеть.
Он закрыл лицо руками.
– Скажи, что мне делать, – попросила Магрета, думая, что это ему поможет. – Притяни сюда врата, и я войду в них.
– Это будет твоим концом.
– Возможно. Я этого не боюсь.
– А я боюсь, – застонал Иггур.
– Мы сделаем это позже, – сказала она. – Пошли! – И он снова последовал за ней.

Наконец страх перед тем, что может произойти, если он будет бездействовать, одолел другие ужасы Иггура. Иггур проснулся с криком, весь в поту. Изумруд на ночном столике сиял. Магрета, выпрямившись, сидела возле Иггура. Она дотронулась до его влажного лба. Иггур со стоном положил голову ей на плечо, Магрета обняла его.
Солнце начало медленно всходить. «Нет, – подумал он, – я должен!» Он протянул руку за изумрудом и снова поискал врата. На этот раз было гораздо труднее. Стены дрожали, в комнате стало холодно, как зимой. Туман клубился, закручиваясь спиралью, собираясь в центре комнаты.
Сейчас! Это должно случиться сейчас! Иггур высвободился из рук Магреты и оделся. Рубин был в кармане плаща, изумруд – в руке. Он крепко сжал его.
Внезапно перед ним появились врата, представляющие собой павильон с куполом на стройных колоннах. Ревел ветер, и клубился туман меж колонн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171