– Не забывай, что он также предал и нас, дзаинян, – воскликнул Лиан, – и мы пострадали не меньше аркимов!
– Пошли отсюда, – сказал Тензор. – Мост Радуги когда-то был нашим величайшим вдохновением, но сейчас он лишь напоминает мне о том, что мы потеряли.
Они продвигались вперед, все время оглядываясь, до наступления темноты. Погони не было заметно с тех пор, как они добрались до Сифты, но Тензор не расслаблялся. Аркимы несли вахту каждую ночь, в ней участвовали все, кроме Лиана. Правда, он обычно дежурил вместе с кем-нибудь из аркимов, дружелюбно относившихся к нему. Теперь он боялся темноты.
Наконец однажды в полдень они очутились на краю утеса, который рядами крутых ступенек уходил вниз, до самого дна Сухого Моря. Тензор стоял на краю огромной пропасти, глядя в нее.
– Это зрелище даже в моем нынешнем состоянии не может меня не тронуть, – сказал он. – Мы разобьем здесь лагерь, если сможем найти воду, и полюбуемся восходом солнца над Перионским Морем. Я не видел этого с тех пор, как море высохло. – Его глаза увлажнились. – Когда-то это было самое красивое место на всем Сантенаре. Посмотрите на него сейчас.
Лиан глядел вниз с благоговейным страхом. О Перионском Море говорилось во многих сказаниях, но ни одно не подготовило его ко всему тому, что он сейчас увидел. Его поразили необъятность и запустение. Он боялся спуститься в эти соленые долины даже холодной зимой. Его семья все еще жила в Эпперанде, по другую сторону Сухого Моря. Лиан хорошо помнил, как упорно боролись дзаиняне за жизнь на бесплодной земле, под солеными ветрами, непрерывно дующими со дна моря. И он не мог себе представить, что кто-то настолько глуп, чтобы искать убежища в самом Соленом Море. Юноша поделился своими мыслями с Тензором, ярость которого улеглась в последние дни. Настроение аркима было так переменчиво, что Лиан никогда не знал, чего ожидать.
Тензор смотрел на него с таким же непониманием.
– Но мы в отчаянном положении, летописец. Нам нужно безопасное место, где мы могли бы работать без страха. Переход будет тяжелым, вне всякого сомнения, а возвращение еще тяжелее – если оно будет! Но мы должны и поэтому сделаем это.
Обнаружив через пол-лиги в овраге подходящее место, где к тому же протекал ручей, они разбили лагерь и стали готовиться к путешествию. Еды у аркимов было много: они купили сушеную и копченую рыбу в рыбачьей деревушке и аккуратно упаковали. Аркимы наполнили водой огромные мехи и привязали к своим рюкзакам – таким тяжелым, что Лиан даже не смог приподнять один из них (его был намного меньше). Еще засветло все было готово. Они отдыхали впервые после Сифты.
Лиан сидел на валуне у края утеса, делая записи в записной книжке. К его удивлению, Малиена, избегавшая общения с ним больше недели, уселась рядом.
– Что ты думаешь об этом путешествии, летописец?
– Если бы я имел представление о намерениях Тензора в конце пути, мне было бы спокойнее.
– Сомневаюсь. Если бы ты это знал, думаю, ты бы подошел к краю утеса и бросился в пропасть.
– Меня туда не тянет.
– Меня тоже, но когда Тензор стоял тут чуть раньше, мне захотелось покончить с нами обоими. Он принесет погибель и твоему, и моему народу. Увы, я не решилась.
Она откинула голову, и солнце зажгло огнем ее рыжие волосы. Лиан чуть не задохнулся от муки.
– В чем дело, летописец?
– Солнце в твоих волосах – ты стала так похожа на Карану.
Малиена снова села прямо, и сходство исчезло.
– Ну-ну, – сказала она, вытирая слезы у него на щеках синим льняным платком, – погоди-ка, что это? – Она взяла его лицо в ладони и принялась рассматривать. – Открой глаза!
Лиан, мигая и щурясь на солнце, открыл глаза.
– Ах! – вздохнула она. – Так я и думала, когда ты упомянул сон.
– Что? – вскричал он в тревоге.
– На твоих карих глазах появились белые крапинки, а на руках выступили белые веснушки – здесь, здесь и здесь. У тебя есть «дар Рулька» – клеймо проявляется.
Лиан побелел.
– Мы, дзаиняне, называем это «проклятием Рулька» – так много нас погибло из-за него.
– И ты тоже погибнешь, если те, кто выжил среди руин Шазмака, об этом узнают. Это будет жестоко и несправедливо, но кто же станет их винить?
– Предательство дзаинян – если только это было предательство – случилось давным-давно. Что же, нас нужно преследовать до конца времен?
– Я бы сказала «да», летописец! Мы простили дзаинян, но вы с Караной пришли в Шазмак с Зеркалом, и Шазмак пал.
– Я не имею к его падению никакого отношения.
– Но ты с этим связан! А теперь у тебя проявляется клеймо Рулька – нашего старинного врага. Гаршарды также были слугами Рулька в древние времена. Как же нам не думать, что их появление и твои отметины предсказывают будущее? Как нас может не беспокоить, для чего планирует тебя использовать Тензор?
– Лучше займись Ночной Страной и убедись, что из нее нельзя выбраться, вместо того чтобы изводить меня! Меня тщательно проверяли перед тем, как я покинул Эпперанд, – сказал Лиан. – Нас всех!
– Ты говорил, что, когда Тензор напал на Тайный Совет, ты ощутил боль и ослеп, но это вдруг прошло. Наверно, «дар Рулька» у тебя был скрытый, а оружие, разрушающее мозг, высвободило его. Теперь тебе угрожает самая большая опасность в твоей жизни.
Записная книжка соскользнула с колен Лиана в грязь. Ветерок начал переворачивать страницы. Он не замечал этого, пристально глядя на Малиену.
– Помоги мне! Я убегу сегодня ночью. Ты можешь...
– Через несколько часов тебя найдут, и тогда станет ясно, почему ты сбежал. Дай мне подумать.
Она снова внимательно оглядела юношу.
– Клеймо бледное. Я начала его искать потому, что ты рассказал о своих снах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171