— Олстон, меня от всего этого тошнит.
— Я уверен, что сандвич тут ни при чем. Ореховое масло, банан и майонез не могут вызвать несварение желудка. Как-нибудь я и сам закажу такой же.
— Честное слово, я потрясен. Во-первых, твой начальник, этот Хаулер, наверняка уже знал о том, что его партнер застрелен на автостоянке. И это известие, однако, не помешало ему проводить собеседование с клиентом.
— Собеседование заняло лишь четверть часа. После того как клиент проглотил наживку, его перебросили к адвокату пониже рангом. Мы тоже должны отрабатывать жалованье. И шоферам «мерседесов» надо платить.
— Олстон, ты хочешь купить «мерседес»?
— Мое честолюбие не простирается так далеко.
Глава 9
Подошел официант.
— Господа будут пить чай, кофе или предпочтут молочный коктейль?
— А какие у вас коктейли? — спросил Флетч.
— Ванильный, шоколадный.
— А клубничного нет? — поинтересовался Олстон. — Я бы выпил клубничный коктейль.
— Клубничного нет, — вздохнул официант.
— Тогда я выпью кофе, — решил Флетч.
— А я пива, — не разделил его выбор Олстон. — И на этот раз положите мне вишенку, ладно?
— Кофе и пиво с вишенкой, — кивнул официант.
— Олстон, я бы хотел знать все, что только возможно, о Дональде Хайбеке. Все, что ты сможешь выудить из архивов своей достопочтенной конторы.
— Видишь ли, я только раз пожал ему руку, в тот самый день, когда меня взяли на работу. Низенького роста, толстый.
— Это я и так знаю. — Флетч поправил пояс.
— Считается одним из лучших криминальных адвокатов страны.
— Важная подробность. Неудивительно, что человек со столь широкими связями в преступном мире умирает на автостоянке, получив пулю в лоб.
— Наоборот, удивительно, — возразил Олстон. — Он-то, похоже, мог не опасаться преступников. По моему разумению, все окрестные злодеи носили его на руках.
— Кофе. Пиво с вишенкой. — Официант поставил чашечку перед Флетчем и высокий стакан, наполненный пивом, с вишенкой на дне перед Олстоном.
Флетч уставился на стакан.
— Он действительно положил в пиво вишенку.
— Я о том и просил.
— И ты собираешься ее съесть?
— Вижу, ты положил глаз на мою вишенку.
— Извини.
— Допустим, это заказное убийство. За голову Хайбека назначили вознаграждение. Но кто согласится убить его, если он успешно защищал всех мало-мальски известных убийц?
— Слушай, работа есть работа.
— Насколько я знаю, профессиональные убийцы не любят иметь дело со знакомыми, пусть и не питают к ним теплых чувств. Они боятся, что полиция выйдет на них, проверяя связи покойного.
— Мог же кто-то обидеться на Хайбека. Решить, что тот защищал его неудачно, вследствие чего ему и накрутили срок. К примеру, я бы поискал бывшего клиента Хайбека, который только что вышел из тюрьмы. А в камере сидел, копя злобу на Хайбека.
— Сомневаюсь, что найдется такой человек.
— Должен найтись. Не мог же Хайбек выигрывать все процессы.
— Так или иначе, победа всегда оставалась за ним. Как-то раз мистер Харрисон, другой наш старший партнер, сказал мне буквально следующее: «Вы можете совершить массовое убийство на глазах многочисленных свидетелей, в том числе полицейских, но мы гарантируем, что в тюрьму вы за это не попадете. Полиция или окружной прокурор допустят какую-нибудь техническую ошибку, то ли при аресте, то ли при представлении доказательств».
— Он так и сказал?
— Так и сказал.
— Какой ужас.
Олстон пожал плечами.
— У среднестатистического полицейского курс юридической подготовки составляет шесть недель. Среднестатистический криминальный адвокат учится больше шести лет, включая стажировку в юридической фирме. А окружные прокуратуры недоукомплектованы и загружены сверх всякой меры.
— Так как же людям удается попасть в тюрьму?
— Они не нанимают «Хайбек, Харрисон и Хаулер».
— Олстон, Хайбек не мог выиграть в суде абсолютно все процессы, в которых участвовал.
— Если не все, то девяносто девять из ста, готов с тобой поспорить. А те клиенты, которые сели-таки за решетку, получили минимальные сроки. Как тебе известно, подсудимый может признать себя виновным, выторговав при этом весьма выгодные условия, — Олстон отпил пива. — Но я посмотрю.
— Хайбек был богат?
— Очень богат. Его не волновало, где взять денег на очередной «мерседес».
— Достаточно богат, чтобы пожертвовать музею пять миллионов долларов?
— Разве есть такие богачи?
— Потому-то этим утром я и узнал о его существовании. Он приехал на встречу с издателем «Ньюс трибюн», Джоном Уинтерсом. Хайбек намеревался объявить, что он и его жена жертвуют музею пять миллионов долларов, но хотел, чтобы эта информация была подана тактично, не привлекая излишнего внимания к его личной жизни.
— Разумеется, он не был самым популярным адвокатом в здешних краях, но рекламы никогда не чурался.
— Подозреваю, раньше он никому не жертвовал пять миллионов.
— Огромные деньги. — Олстон жевал вымоченную в пиве вишенку.
— Что происходит, когда кто-то жертвует пять миллионов?
— Его приглашают на ленч. По меньшей мере.
— Нет, серьезно.
— Его зачисляют в филантропы. Представляют добрым, щедрым дядюшкой, радеющим о всех и каждом.
— Таким ты представляешь себе Дональда Хайбека?
— Нет. Как я уже тебе говорил, мы встречались лишь однажды. Но доброты и щедрости я в нем не заметил.
— Он — партнер юридической фирмы, которая уберегает убийц от тюрьмы и посылает взломщиков на новые кражи.
— В этой стране, Флетч, каждый гражданин имеет право на защиту.
— Перестань, Олстон. Не все же юридические фирмы работают так же, как «Хайбек, Харрисон и Хаулер».
— Не все. Но многие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62