Пришла весна. Оливия часто писала, и мне по-прежнему казалось, что меж ее строчек то и дело проскальзывает какая-то тоска, а порой и тень страха. Если бы не состояние кузины Мэри, я давно уже отправилась бы в Лондон.
Апрель в Ланкарроне всегда выдавался очень мягким. Шло много дождей, после каждого из которых выглядывало яркое солнышко и я любила выходить на прогулку в сад. Много ездила верхом, иногда ходила пешком. Задумчиво бродила меж кукурузных полей, где ярко-синими пятнами бросались в глаза заросли вероники, а вдоль тропинок цвел конский каштан. Еще один год миновал.
А всего прошло почти шесть со времени того юбилея, который был для меня таким судьбоносным. Теперь мне двадцать. Почти все мои ровесницы уже замужем. Должно быть, эта же мысль пришла в тот день и в голову кузине Мэри, ибо только я присела на краешек ее постели, как она сказала:
— Мне хотелось бы увидеть тебя молодой женой, Кэролайн.
— Ах, кузина Мэри! Не вы ли превозносили радость одиночества?
— Одиночество может быть источником радости, но замужество, по-моему, достойная альтернатива.
— Что с вами случилось? Вы всерьез полагаете, что замужество — это идеальное состояние для женщины?
— Пожалуй.
— Возьмите, к примеру, мою мать и вашего кузена. Вспомните Поля и Гвенни Лэндоверов… А моя сестра Оливия и Джереми? Ничего себе, идеальное состояние!
— Это все исключения.
— Исключения? Но это люди, которых я хорошо знаю.
— А другим людям на этом поприще сопутствует успех. Разумным людям.
— Вы думаете, что я могу быть разумной?
— Да, думаю, что можешь.
— А вот я в этом далеко не уверена. Едва не выскочила замуж за Джереми Брэндона, уверившись в том, что я — это именно то, чего он хочет. Мне даже в голову не приходило, что меня рассматривают как источник капиталов. И я была всего в шаге от этого «необъятного счастья» вовсе не благодаря моему здравому смыслу, а благодаря деньгам.
— Ты не повторишь уже той ошибки.
— В этих вопросах людям часто отказывает разум.
— Словом, я очень хочу, чтобы все здесь изменилось.
— Что вы хотите этим сказать? Вы так много для меня сделали!
— Чепуха! Я держу тебя здесь только из-за того, что хочу этого. Но посмотри на меня! Кто я теперь? Обуза для тебя.
— Не смейте так говорить! Это смешно и к тому же совершенная неправда!
— Это тебе сейчас так кажется. Но сколько я пробуду в таком состоянии? Этого никто не знает. Может, долгие годы. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь была привязана к инвалиду.
— Я нахожусь рядом с вами, потому что сама хочу этого.
— Мне очень хочется, чтобы на твоем горизонте появился настоящий мужчина.
— Ушам своим не верю, кузина Мэри! Вы все еще верите в благородных рыцарей? Нет, мне и здесь счастливо живется. Я люблю работу, которой занимаюсь. Я ощущаю себя… полезной. Вы все мне отдавали, кузина Мэри. Так что не повторяйте мне больше того, что вы только что говорили.
— Хорошо, — проговорила она. — Но я действительно думаю, что ты могла бы найти счастье в замужестве.
— Замужество предполагает наличие двух людей.
— Ну и что? Если вы оба решите, что у вас все получится, значит, так и будет. Когда человек чего-нибудь очень сильно захочет, он всегда добивается цели.
— Человек всего лишь человек.
— Мне нравятся Лэндоверы, — продолжала она. — Забавная штука, семейная вражда… Наверное, она еще не угасла до конца. Жаль, что у нас нет своих Ромео и Джульетты. Я имею в виду, со счастливым концом, конечно. Мне по душе Яго.
— А кому он не по душе?
— Его можно будет приручить.
Я рассмеялась.
— Вы так говорите, как будто он какой-то дикий зверь.
— Мне кажется, что вся его болтливость и неугомонность — это всего лишь маска, под которой можно найти много хорошего.
— Он не изменится.
— Да, не всякой женщине дано изменить его… помочь стать серьезным, помочь угомониться. Не всякой. — Она задумчиво посмотрела на меня.
— Милая кузина Мэри, — сказала я. — Я не Джульетта, а он не Ромео. И сравнения тут совершенно неуместны.
— Пожалуй, ты права. Когда я уходила от нее в тот вечер, она была, казалось, такой же, как и все последнее время…
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Это была горничная. Когда я открыла дверь, то увидела, что на ней лица нет. Бедняжка вся дрожала.
— Мисс Кэролайн, — пролепетала она. — Я зашла к мисс Трессидор, чтобы разбудить ее… принесла утренний чай… а она…
— Что?! Что?! — вскричала я.
— По-моему, что-то случилось… Я бросилась к комнате кузины Мэри. Она лежала неподвижно, вся белая и окоченевшая. Подойдя к ней, я коснулась ее щеки. Та была холодна как лед. Страшное чувство опустошенности навалилось на меня.
Этой ночью кузина Мэри умерла.
Я встретила доктора и сразу же отвела его в ее комнату. Он покачал головой.
— Она мертва уже по меньшей мере несколько часов, — проговорил он.
— Вчера вечером мы расстались с ней, как обычно.
Он кивнул.
— Этот конец был так или иначе неизбежен, — сказал он. — Она не хотела дальше жить так…
— Но я думала, что ей станет лучше.
— Травмы были слишком тяжелые. Твердый дух только и поддерживал в ней жизнь. А также стремление привести в порядок свои дела, насколько я могу догадываться. Долго это не могло продолжаться. Вы, мисс Трессидор, наполнили ее последние дни светом. Большего никто бы сделать не смог.
Я была потрясена до глубины души. Казалось, что все это нереально, какой-то страшный сон… Я не мыслила себе этого дома без кузины Мэри. Не могла поверить в то, что больше уже никогда ее не увижу.
Но необходимо было выходить из оцепенения. Впереди ждало много дел. Надо было сделать приготовления к похоронам, известить людей…
На следующий-день ко мне зашел с соболезнованиями адвокат кузины Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146