Хали нагнала его.
– Знаешь?
Томас обернулся к ней, и глаза его полыхали болью.
– Если б я только знал, я бы понял, как надо богоТворить! Неужели Корабль не намекнул тебе?
– Он сказал только, что мы должны вспомнить о священном насилии.
– Расскажи мне, – попросил он, обжигая девушку взглядом, – что ты видела.
– Я видела, как замучили до смерти человека. Это было чудовищно жестоко, но Корабль не позволил мне вмешаться.
– Священное… насилие, – прошептал Томас.
– Тот, кого убили… он заговорил со мной. Он… Мне кажется, он узнал меня. Он знал, что я издалека пришла, чтобы увидеть его. Сказал, что мне от него не укрыться. И еще – чтобы я сказала всем, что свершилось.
– Что-что он сказал?
– И еще – что если кто и может понять волю Божью, то это я… но я не понимаю! – Она помотала головой, едва не разрыдавшись. – Я всего лишь медтехник, наталь, и я не понимаю, зачем Корабль показал мне это!
– А тот человек, – прошептал Томас, – больше ничего не говорил?
– Говорил… он просил людей из толпы плакать не о нем, а о собственных детях. И что-то о дереве…
– «Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» – процитировал Томас.
– Точно! Так он и сказал! Но что это значит?
– Значит… что могущественные в годину бедствий становятся опасней – а то, что сделают они с корнями, отзовется до кончиков ветвей – во веки веков.
– Тогда зачем ты собрал это войско? Зачем тебе идти и…
– Я должен.
Томас вновь двинулся по узкой тропе и больше не отвечал. Нагоняли другие путники, напирая сзади. А другой возможности переговорить с ним Хали не представилось. Очень скоро они достигли подножия утесов, и она пошла по своим делам, в то время как Томас отправился на войну.
Среди направленных им в лазарет оказался и Ферри. Хали уже выяснила, что думали о старике Томас и Керро, и невольно сочувствовала ему.
Работая вместе с Ферри под груботканым пологом шатра, она слышала, как воодушевляет свою армию Томас:
«Благословлена Кораблем сила моя; научает он руки мои брани и персты – делу ратному».
Неужели кэп и правда должен так изъясняться? Она спросила об этом Ферри, не отрываясь от работы.
– Оукс так и говорит.
Старик уже примирился со своим новым положением и искренне старался помочь.
Армия готовилась к выступлению. Паниль стоял поодаль, наблюдая. Хали побаивалась сбежавшихся демонов, но Керро уверял, что людей они не тронут, что дирижаблики наполнят сознание тварей ложными видениями.
Мимо проковылял Ферри, косясь на колечко в носу Хали. «Интересно, – подумала она, – что он думает о Томасе?» Тот без стеснения перемывал старику кости в его же присутствии.
– Реальной власти у старого дурака нет, – заявлял Томас. – Оуксу кажется, будто он подмял под себя всю власть – реальную и символическую – на Черном Драконе. И делиться властью он не станет. По сравнению с тем, что мы видели в Колонии, ему тут пришлось легко.
– Я говорил ему, что он торопится, – пробурчал Ферри.
Томас, не обращая на него внимания, обратился к Керро:
– Ферри – лжец, но может нам пригодиться. Он должен знать что-нибудь важное о планах Оукса.
– Ничего я не знаю. – Голос старика дрогнул.
Но тут Томаса отвлек его помощник, нормал, занимавшийся организационными вопросами в войске. Они ушли вместе; Томас поглядывал на метки над бровью помощника и бормотал: «Паршиво, когда лепишь армию из чужих отбросов».
Но смысл в его приказах был. Хали наблюдала, как клоны разбиваются на отряды по форме тела – бегуны, грузчики, носильщики… Обученных работников ставили отдельно – оператор, светотехник, сварщик, разнорабочий…
Какая, в конце концов, ей разница, как построит Томас свое войско, думала Хали, обустраивая лазарет в палатке. Те, кто попадет в этот шатер, будут просто ранеными.
Ваэла, помогавшая готовить место для собственных родов, ухватила Хали за руку.
– Почему ты так нервничаешь? Это из-за малышки?
– Нет, ничего подобного.
Ваэла услышала, как ее прежний внутренний голос, Честность, отмеряет оставшееся время. «Дитя родится скоро… скоро…» Она уставилась на Хали.
– Тогда что тебя тревожит?
Хали покосилась на выпирающий живот Ваэлы.
– Если бы дирижаблики не принесли нам из Колонии тот запас «порыва»…
– Там он никому больше не пригодится. В Колонии все мертвы.
– Я не об этом…
– Ты боишься, что мое дитя украдет годы твоей жизни, твоей юности…
– Не думаю, что оно так обойдется со мной.
– Тогда что?
– Ваэла, что мы здесь делаем?
– Пытаемся выжить.
– Ты говоришь прямо как Томас.
– Иногда он рассуждает вполне разумно.
В палатку ворвались трое спецклонов. Двое поддерживали за плечи третьего, безрукого. Все были сильно обожжены. Один пытался приладить оторванную руку на место, к покрытой кровавым песком культе.
– Кто здесь медтех? – спросил клон-карлик, пошевеливая длинными тонкими пальцами.
Ферри шагнул было вперед, но Хали остановила его:
– Посиди с Ваэлой. Понадоблюсь – зови.
– Я, знаешь ли, тоже врач, – с обидой напомнил старик.
– Знаю. Вот и останься с Ваэлой.
Хали отвела раненых в лазаретную палатку, под нависающий черный уступ. Культю она промыла, присыпала септальком и замотала клеткопластырем.
– Руку спасти нельзя? – спросил гном.
– Нет. Что там творится?
Гном сплюнул.
– Бардак чертов, вот что.
Наложив последний слой пластыря, Хали удивленно глянула на клона.
– О, мы и думать умеем, – бросил он, осознав причину ее изумления.
– Давай я и тебя подлатаю, – предложила она. Правая рука клона была обожжена сплошь. – Как тебя забрали дирижаблики? – спросила она, чтобы отвлечь пациента от боли.
– Льюис нас вышвырнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129