Огромное пространство – перекрестные проходы, ряды кабинок. У входа – карта направлений с номерами хранилищ.
Тридцать вторые помечены ярлычком: «Джумбо». Посмотрим по карте – двумя ярусами ниже, налево – стоп:
Три кабинки – от пола до потолка – шести футов высоты каждая.
Двери в царапинах: кто-то пытался взломать замок.
Ключ в замок, распахиваю двери:
158-32: норковые шубы – на пространстве восемь футов в глубину, шесть футов в высоту.
Семь вешалок – пусты.
159-32: меховые накидки и невыделанные шкурки – навалены грудой высотой мне по плечо.
160-32: лисьи, норковые и енотовые шубы – туевы хучи – висят на вешалках, лежат грудами, одни – аккуратно сложены и расправлены, другие – брошены как попало.
Джонни – Джуниор – Рубен.
Дадли Смит, возглавляющий расследование ограбления мехового склада: обманут, надут и одурачен.
Эксли и Дьюхеймел – манипулируют КЕМ?
Норка – трогаю, обоняю. Пустые вешалки – стриптиз с Люсиль в меховой шубке? Джонни, пытающийся продать Микки Коэну партию мехов??
Рубен Руис: бывший грабитель, братья-преступники.
Попытался заполучить ключи – не вышло.
Следы взлома – отсутствие охраны у входа – открыто двадцать четыре часа в сутки.
Щелк-щелк: ключ, замок, в мозгу: достаю из кармана ручку и блокнот. В каждую кабинку – вот по такой записке:
Мне нужна информация о Джонни Дьюхеймеле, Джуниоре Стеммонсе – и обо всем, что (или кто) с этим связано. За деньги, независимо от Эда Эксли.
Д. Клайн
Запираю двери – щелк-шелк – замок, в мозгу – к телефону.
У поворота на Сансет нахожу телефонную будку. Набираю номер Отдела административных правонарушений. Два гудка. «Ригль».
– Сид, это я.
– Ты хочешь сказать – это ты и тебе что-то надо?
– Угадал.
– Так говори – но сперва позволь мне кое-что сказать – это твое дело об убийстве выжало меня как лимон.
– В смысле?
– В смысле – Ричи Херрика нигде нет. Сначала Эксли объявляет его в розыск, потом отказывается от этой идеи, а нам так и не удается найти ни одного белого мужчины, которого часто видели бы в негритянских кварталах.
– Я знаю – лучшим способом было бы позволить Томми К. найти его для нас.
– Что крайне маловероятно, если учесть, что федералы денно и нощно стерегут этих армяшек. Господи…
– Сид, запиши-ка..
– Слушаю.
– Хранилище в Норт-Эко-парке, строение 1750.
– Ну записал. И что теперь?
– Теперь возьми свой личный автомобиль и припаркуйся на автостоянке возле хранилища. Будешь записывать номера машин всех, кто будет входить внутрь. Каждые пять или шесть часов проверяй их через транспортников – и так до завтрашнего утра. Потом позвонишь мне.
Театральные стоны: «И тогда ты расскажешь, к чему все это?»
– Расскажу потом.
– Это связано с делом Херриков?
– Это все, черт подери!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Рубен Руис – поговорить, применить силу – чего бы мне это ни стоило.
Департамент по делам иммиграции и натурализации сообщил мне его адрес – Саут-Лома, 239. Совсем близко – я примчался туда и увидел на крыльце брата Рамона.
– Рубен в «Рейвин», вертит задницей в угоду города Лос-Анджелеса.
И снова – на колеса, в «Чавес Рейвин».
Теперь там – не протолкнуться – везде висят уведомления о выселении. «Парковка только для полицейских автомобилей» – там тоже не продохнуть: машины Управления шерифа, полицейские, фэбээровские.
Обрамленная холмами «главная улица» – мексиканские ребятишки кидают камни. На черно-белых авто – вмятины и царапины.
Подъездная дорога – узкая и пыльная. Я вошел, поднялся на вершину холма и стал смотреть:
Зеваки, путающиеся под ногами, люди в униформе – главная улица перегорожена. Дороги с рядами бревенчатых развалюх, холмы, сточные колодцы – везде понавешены плакаты с уведомлениями о выселении. Люди с фотоаппаратами снуют по дворам: федералы и кивающее сомбреро.
И – вот еще что: обитатели трущоб прямо-таки толпятся вокруг его обладателя.
Я спустился поближе: люди в униформе протолкнули меня через заграждения. Знакомые все лица: Шипстед, Милнер, Руис в костюме тореро.
Рубен:
Раздает деньги – мексикашки окружили его плотным кольцом.
– Dinero! Деньги! (исп.)


– El jefe Ruis! Шеф Руис! (исп.)


Поток слов на испанском – ни черта не разобрать.
Милнер, обалдевший: что это?
Я протиснулся поближе, помахал – Шипстед меня заметил. Вздрогнул и покраснел – должно быть, Хенстелл уже успел проболтаться.
Он рванулся ко мне. Мы столкнулись и тут же инстинктивно спрятали руки в карманы пальто – оба.
– Gracias il jefe Ruis! Спасибо шефу Руису! (исп.)


Прямо возле дороги – заброшенный дворик. Он кивнул туда – я последовал за ним: в тени деревьев красовалось уведомление о выселении.
– Обоснуйте историю с пожаром, пока Нунан не отменил твоей неприкосновенности и не арестовал тебя.
Магнит для взглядов: Рубен Руис, раздающий зеленые бумажки.
– Посмотрите на меня, Клайн.
На него – огорошить его псевдоюридическим трепом. «Это были некасательные уличающие доказательства. Они не имели ни малейшего отношения к Кафесьянам либо к прочим аспектам вашего расследования или моего потенциального свидетельствования перед Большим жюри. У Нунана и так на меня всего предостаточно, и мне не хотелось бы, чтобы он получил еще порцию компрометирующей информации».
– Скажите мне, как адвокат – адвокату: как вы можете вести такую жизнь?
Мгновенно замолкаю.
– Мы пытаемся сделать так, чтобы вы вышли из всего этого живым. Лично я разрабатываю план – он будет заключаться в том, чтобы вывезти вас из города после того, как вы дадите показания, и, честно говоря, Нунан полагает, что мне не стоит так уж стараться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121