– Надеюсь, – вступила Монтагна, – вы не станете возражать, если я попрошу одну из ваших лошадей поднять ногу?
– Ах, – воскликнул Квиек, – дама не только красива, но и умна!
– Да нет, – откликнулась Монтагна. – Мне просто показалось, что я заметила металлический блеск, когда ваш конь запрыгивал на ту стойку.
– И снова «ах», – вздохнул Квиек. – Я должен работать с животными. Вынужден признаться, я несколько облегчил задачу моим бедным лошадкам.
– Чем? – ухмыльнулся Гарвин. – Маленьким антигравом в каждой подкове?
Квиек поклонился.
– Вижу, у меня не будет секретов от вас, бригадир. Может, нам стоит переместиться в ваш кабинет, отпробовать ракии, которую мы привезли с собой, и обсудить, каким образом я с моими женами и вы будем вместе работать?
Гарвин кивнул:
– Извини, Дарод, но приглашение на ужин в городе, похоже, отменяется. Мне предстоит изрядно поторговаться сегодня ночью.
– Я не собираюсь садиться на эту зверюгу! – бушевала молодая женщина.
– Но почему, моя темпераментная малышка? – терпеливо поинтересовался крохотный и какой-то истощенный на вид человечек по имени Нокс, цирковой хореограф. – Нам обещали, что они не едят людей.
– Не буду, потому что… потому что у них повсюду волосяные шипы, а я не хочу, чтобы моя попка превратилась в подушечку для булавок!
Моника Лир, стоявшая рядом с Гарвином у выхода из корабля, пробурчала:
– Все они такие. Все эти чертовы три десятка этих чертовых статисток. Они не будут то, они не будут это. Им наплевать на то, что говорится в контракте, у них в комнате слишком жарко, у них в комнате слишком холодно, слишком близко к лошадям, слишком… арррргх! Шеф, умоляю: дайте мне их всех на недельку, и, обещаю, те, которые останутся, перестанут распускать нюни раз и навсегда.
– Ну-ну, – попытался успокоить ее Гарвин, пряча улыбку. – Мы должны делать скидку на артистический темперамент.
– До левой сиськи мне их темперамент! – рыкнула Моника. – Все, что от них требуется, это вертеть своими хорошенькими задницами, улыбаться так, как будто они знают, какое нынче число, и создавать гребаный контраст клоунам.
– О чем и речь.
– Итак, Адель, – Нокс все еще сохранял спокойствие, – мне действительно не хочется на вас давить… Но если вы не примете это назначение, нам придется придумать для вас что-нибудь другое.
– Все, что угодно! – бушевала блондинка. – Все, что угодно, кроме этого!
– Хе… хе… хе… все, что угодно? – неожиданно в поле зрения возник Ристори в длинном черном дождевике и шляпе. – У нас, хо-хо, у нас есть небольшая сценка… – Профессор выставил правую ногу в мешковатой штанине. Затем показалась еще одна правая нога, а первая оказалась муляжом. – Сценка, сценка, – продолжал он, – презабавнейшая. Может, несколько взрослая, несколько взрослая для нашей молодежи. Там мы с тобой женимся, женимся навеки, на вечное блаженство. Я выкатываю тебя на арену в брачной постели и затем, совершив омовение, омывшись, умывшись, с пением забираюсь к тебе в кровать, и мы обнимаемся. Затем ты нечаянно обнаруживаешь, что с нами в постели оказались двое, может, трое моих друзей… лилипутов… которых я пригласил…
– Стоп! – взвизгнула Адель. – Ни слова больше! Ладно, Нокс, я согласна оседлать вашего долбаного слона.
– Видишь, – сказал Гарвин Лир. – Существует несколько способов достать пробку из, гм, бутылки.
Трое мужчин бросали в Ки Фен Тан различные предметы – стулья, маленький столик, а она ловила их и ставила друг на друга. Руки ее при этом сливались в одно расплывчатое пятно. Первый мужчина, Джанг Юань Фонг, подсадил второго, и тот, кувыркаясь, перелетел по воздуху на верхушку пирамиды, легко сохраняя равновесие. Потом очень маленькая девочка, Джиа Йинь Фонг, проковыляла к мужчине и тоже кувырком отправилась на верхушку пирамиды. Тут, откуда ни возьмись, появилась дюжина палок, и она принялась ими жонглировать. Третий мужчина кивнул, и акробаты рассыпались.
– Безусловно, вы более чем подходите, – пробормотал Гарвин сквозь рассеивающийся туман ракийного похмелья.
– Хорошо, – сказал Фонг. – Ибо мы слышали, что вы собираетесь добраться до Центрума, а оттуда моей семье и кузенам будет легко продолжить наше путешествие.
– Куда? – спросил Гарвин. – У нас уже есть несколько попутчиков.
Фонг выглядел печальным.
– Да, я знаю, кого вы имеете в виду, и, боюсь, их планета не более чем мечта, хотя я надеюсь на обратное. Наш путь лежит в совершенно реальное место. Мы возвращаемся на Землю, на нашу родину, которая называется Китай, как вернутся, в конце концов, все китайцы. Мы десятки поколений шатались по галактике, а теперь пришло время вернуться в нашу деревню Тай Шенг и заново отстроить наши души.
Гарвин пожал мужчине руку, гадая, не приходится ли ему родственником оставшийся на Камбре Кен Фонг, а затем отправился обратно в кабинет, дабы потешить себя пивом и поразмыслить над множеством причин… или поводов… по которым его артисты присоединялись к нему.
Труппа была уже почти полностью укомплектована, и репетиции шли дважды в день. Гарвин установил дату отбытия. Страсти накалялись.
Большие кошки рычали на любого, кто приближался к их клеткам, включая своего хозяина, сэра Дугласа. Слоны капризничали, и их трубные вопли разносились по всему кораблю. Акробаты огрызались друг на друга, воздушные гимнасты кусали губы, а униформисты устраивали разборки в темных закоулках корабля.
Лишь некоторые опытные мастера довольно потирали руки. Ведь именно так всегда и происходит, когда программа готова к запуску… И если бы, наоборот, все были довольны и счастливы, они бы знали, что их ждет беда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97