Саламандра лишь мельком взглянул на него и, почесав кончик носа, повернулся к Ронину:
– А тебя как зовут, молодой человек?
– Ронин.
– Ронин, сэр, – поправил его инструктор.
Саламандра с мученическим видом возвел очи горе.
– Будьте любезны, инструктор, не могли бы вы отойти подальше, чтобы не обременять меня больше своим присутствием, – выдал он на одном дыхании без единой паузы.
Инструктор молча поклонился. Желваки у него на лице нервно задергались. Он ушел, не сказав ни единого слова.
Вокруг стоял шум и гам, эхо разносило по залу гул голосов и скрежет клинков. В воздухе, точно удушливая пелена, висел запах едкого пота и страха.
– Сенсей, – подал голос Корлик, – я давно ждал такого случая. Я много и упорно работал в надежде заслужить ваше одобрение. Больше всего на свете я хотел бы стать вашим учеником.
Саламандра повернулся к нему. Взгляд черных глаз был тяжелым. Не глаза, а два кремня, подумал еще Ронин.
– Мальчик мой, – медленно, с расстановкой произнес сенсей, – со мной работают только особо отличившиеся ученики, проявившие действительно незаурядные способности.
Он окинул Корлика оценивающим взглядом.
– А ты, будь уверен, не из таких. А теперь помолчи, очень тебя прошу.
Корлик аж задохнулся и в ярости закусил губу. Но ему все же хватило ума заткнуться.
Саламандра опять повернулся к Ронину:
– А почему ты ведешь бой в такой манере?
Ронин на секунду задумался, пытаясь решить, как ему лучше всего ответить. В конце концов он сказал правду:
– Мне вообще скучно сражаться.
– Зачем же ты занимаешься тем, что скучно?
– Это мой долг.
Саламандра опять почесал свой длиннющий нос. Сверкнули перстни на пальцах.
– Да, я понимаю: твой долг. – Он умолк на мгновение, а потом вдруг добавил: – Ты не о том все время думаешь.
– Сэр? – испуганно переспросил Ронин.
– Когда ты сражаешься, – терпеливо разъяснил Саламандра, как будто Ронин был малым дитятей, который не понимает очевидных вещей, – ты думаешь не о схватке. Ты думаешь о посторонних вещах.
– Да, – признался немного обескураженный Ронин. – Когда я дерусь...
Лицо Саламандры болезненно исказилось:
– О, пожалуйста... Вести бой – это не драться, мой мальчик. «Дерутся» только животные. А боевое искусство – это действительно искусство, построенное на ритуале и практикуемое цивилизованными людьми.
– Я как-то об этом не думал, – Ронин произнес это с деланным равнодушием, хотя в нем уже подспудно начинал расти интерес, и это немного его смущало.
Саламандра же оставался невозмутимым.
– Мотивация – вот что самое главное, мальчик мой. У тебя есть врожденные способности, это и дураку понятно. Но мотивация – это нечто иное. Что нам такого сделать, чтобы пробудить в тебе интерес, а? Надо будет подумать.
С этими словами сенсей сделал шаг назад. На поясе у него висел длинный меч в красно-черных ножнах, украшенных ярким орнаментом.
– Да, этим стоит заняться. Защищайся, друг мой.
Против всех ожиданий Саламандра не вытащил меч. Из складок широкого алого пояса он извлек какой-то странный предмет, похожий на металлический веер. Ронин глазам своим не поверил, но тем не менее поднял меч. Веер описывал в воздухе замысловатые дуги, то открываясь, то закрываясь.
Атака Саламандры закончилась, едва успев начаться – так, по крайней мере, показалось Ронину. За считанные секунды он остался безоружным, а острый край металлического веера угрожающе засверкал у самого его горла.
– Ха-ха-ха! – возликовал Корлик, радуясь его поражению, но Ронин не обратил на него внимания. Все его мысли были заняты загадочным танцем странного веера.
Саламандра пристально посмотрел в бесцветные глаза Ронина, потом улыбнулся, сложил веер и спрятал его за пояс.
– Через три цикла приходи на мой уровень, – коротко бросил он. – Личных вещей с собой не бери.
Он повернулся к Ронину спиной и торжественно прошествовал через весь зал к дверям. Задержавшись только затем, чтобы назвать инструктору имена отобранных учеников, сенсей исчез в коридоре, мелькнув черно-красным одеянием, точно прекрасная и недосягаемая птица.

* * *

Он добрался до прохладного коридора, никого по пути не встретив. Здесь, наверху, посетители были редки. Коричневые стены, чистые и пустые, уходили ввысь, смыкаясь над головой арочным сводом. Обычный цементный пол был покрыт деревянными панелями, тоже покрашенными в коричневый цвет.
Цвет стен постепенно светлел. Теперь он стал почти кремовым. Ронин встал у огромных двойных дверей, украшенных по краю резными панелями, с тяжелыми металлическими молотками в виде изогнувшихся ящериц с высунутыми языками, пляшущих в языках пламени. Их рубиновые глазки поблескивали в искусственном свете. Ронин просто стоял перед дверью, не делая никаких попыток постучать.
– Да? – раздался вдруг голос, идущий будто бы ниоткуда.
Ронин даже не пошевелился. Зная всю процедуру до мельчайших подробностей, он громко и четко назвал свое имя.
После секундной заминки все тот же голос спросил:
– Бывший ученик?
– Да.
Скрип засова. Легкое жужжание.
– Проходите.

* * *

Из-за громадных размеров комната казалась просторной и светлой, создавая иллюзию открытого пространства, в котором и дышится как будто легче, хотя на самом деле она таковой не была, потому что такого во Фригольде просто не могло быть.
Стены с нарочито небрежной отделкой, покрашенные в нежно-голубой цвет. Белый потолок. Деревянный пол, покрытый синим лаком. Низкие кресла. Никаких украшений на стенах. Еще одни двери в дальней стене – точная копия тех, в которые только что вошел Ронин.
Ронин прошел через комнату к рабочему столу, за которым сидела женщина с волнистыми светлыми волосами и приятным, интересным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64