Неизменная каменная плита чернела мрачным овалом посреди темноты. Ронин стоял на пороге, дожидаясь, пока глаза не привыкнут к сумраку. Даггамы по-прежнему торчали в коридоре, за поворотом.
И Ниррена не было на Сехне.
После Сехны К'рин отправилась к себе на занятия по медицинской подготовке.
– Мне сейчас надо отвлечься, – сказала она.
В операционной было темно и очень тихо, поэтому Ронину приходилось быть предельно осторожным, чтобы не выдать своего присутствия. Он прошел через темный зал – вроде бы все нормально. В кабинете не было никого.
В коридоре, по дороге сюда, его перехватил Г'фанд.
– Идешь наверх?
Ронин кивнул:
– К себе.
– Не возражаешь, если я немного тебя провожу?
Вообще-то Ронин возражал, но не знал, как повежливее отделаться от ученого. Все его мысли были заняты только Борросом. Времени оставалось очень мало.
– Ну, пойдем.
Они миновали первую лестницу, и Ронину показалось, что он слышит звук капающей воды. Они пошли по второй. Поднимались молча. В воздухе плясали пылинки. Время от времени за стенами раздавались какие-то непонятные звуки.
Наконец Г'фанд прочистил горло:
– Я просто... хотел сказать, что... гм... насчет происшествия на тренировке. Никто не хотел обсуждать его на совете. Если тебя это интересует.
– Я совсем не о том сейчас думаю.
– А-а. Ну ладно. Просто мы все беспокоились... знаешь... если тебя отстранят от тренировок...
– Я тебе очень признателен за заботу.
– Мы все за тебя беспокоимся.
Ронин взглянул на Г'фанда и заставил себя улыбнуться.
– За меня волноваться не надо – так им всем и передай.
– Но ведь тренировки – это твоя жизнь! Я бы на твоем месте очень расстроился.
– Ты так это говоришь... можно подумать, что я себя просто покрыл позором, – сказал Ронин. – Я честно сражался. Это не я, а они нарушили Устав.
– Но ведь с инструктором тоже надо считаться, – возразил Г'фанд, явно не понимая, о чем толкует ему Ронин.
– Не всегда и не всем.
– Да, – с горечью согласился ученый. – Не всем.

* * *

Легко и бесшумно, как тень, Ронин добрался до дальней стены и коснулся ее рукой. Открылась потайная дверь. Он шагнул внутрь.
В маленькой комнатке ничего не изменилось: те же узкие койки и тусклые лампы. И Боррос.
На этот раз он сидел, напряженно разглядывая свои ладони. Желтая лысая голова легонько покачивалась на тонкой длинной шее. Серые глаза были тусклыми и безучастными.
Ронин присел рядом с ним.
– Боррос...
– Иди, – произнес колдун равнодушным усталым голосом. – Иди и скажи своему саардину, что мой ответ по-прежнему «нет». И другого ответа не будет.
Он провел пальцами по лбу, и Ронин заметил, что пятна Дехна на висках колдуна стали бледнее.
– Скажи ему, что он больше уже ничего не сделает. Он перепробовал все, и ничего у него не вышло. Никаких даже проблесков не осталось... я вообще ничего не помню. Так что его попытка перетащить меня к себе в ведомство тоже не удалась. Я не в силах ему помочь, даже если бы и хотел.
Боррос махнул рукой.
– Иди к нему и передай, что сказал колдун. Мне он верить не хочет, а тебе, может быть, и поверит.
– Боррос, прошу вас, выслушайте меня, – прошептал Ронин. – Я не даггам, и Фрейдал – не мой саардин. Мороз проклятый, ну посмотрите же на меня! Я был здесь у вас в прошлом цикле. Вы тогда болели, вам было очень плохо.
Боррос взглянул на него – в серой непроницаемой глубине его глаз блеснули тусклые золотые искорки – и мрачно хохотнул:
– Очень плохо мне было? Теперь это так называется? – Его глаза заблестели. – Тебе меня не провести. Ложь и обман без конца... впрочем, ничего другого от него ожидать не приходится. Твое время истекло. Пусть присылает следующего. Но ты ему все-таки передай, что ничего у него не выйдет. Ничего.
Сейчас Боррос был совсем другим – не похожим на того человека, с которым Ронин разговаривал еще в прошлом цикле. На того человека, которому он спас жизнь. И это тревожило Ронина. Очевидно, что никакой Боррос не сумасшедший. И Фрейдал это сразу поймет, если не понял уже. И было еще одно обстоятельство. Хотя колдун и сумел продержаться так долго, если Фрейдалу припрет, Боррос в конце концов выложит ему все, что тот хочет знать. Фрейдал умел добиваться того, что он хочет. Это Ронин уже понял.
– Как же мне вас убедить?
Уловив в голосе Ронина нетерпение и настойчивость, колдун хитровато улыбнулся.
– Хорошо. Сделаем так: я спрашиваю – ты отвечаешь. И если вдруг мне покажется, что есть в твоих словах что-то неискреннее... любая заминка с твоей стороны... и мы прекращаем наш разговор.
– Но у нас мало времени. – Ронин покосился на дверь в коридор.
Боррос пожал плечами, скривив губы.
– Другого выхода я не вижу.
– Ну ладно, – махнул рукой Ронин. – Если это вас убедит...
Взгляд серых глаз колдуна вдруг стал пристальным и холодным. Кристально ясным.
– Я не сказал, что меня это убедит.
Ронин раздраженно хмыкнул.
– Кто ты? – коротко бросил Боррос.
– Меченосец.
– Кто твой саардин?
– У меня нет саардина.
– Что? – глаза колдуна превратились в щелки.
– Я никому не служу.
Бледные руки поверх черного одеяла казались причудливыми белыми цветами.
– Интересно. – Колдун запрокинул голову. – И на чьей ты стороне?
– Еще не знаю, но Фрейдал мой враг.
– Хм. Это действительно так?
– Он уже дважды пытался меня убить.
– И ты думаешь, я тебе поверю?
Всему есть свой предел. Ронин схватил Борроса за грудки и притянул к себе, пока лица их не оказались совсем-совсем близко:
– Надо было мне бросить тебя подыхать в прошлом цикле. Чего ради я так напрягался – тебя спасал?
– Отпусти меня.
Ронин разжал пальцы. Колдун поправил рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64