А Андрея Юрьевича и без того Бог покарал.
– Как? – спросил Карсидар, которому любопытно было узнать, чем же Господь Иисус наказал вора.
– Погиб он лихой смертью. Знать, дюже кротким и мягкосердечным был сынок Юрия Мономаховича, что собственные бояре на него руку подняли… А вон и замок уже виден.
Кусты кончились. Взгляду открылось живописное место впадения Нерли в Клязьму, где возвышался одинокий замок, обнесённый стеной из замшелого тёмно-серого камня. Некоторое время назад вокруг него располагались домики, однако сейчас от них лишь кое-где остались почерневшие трубы да обгорелые брёвна. Это портило идиллию пейзажа и напоминало о недавнем нашествии дикарей.
– Только смотри, Давид, не упоминай при князе про Андрея Юрьевича. Тот брата своего, Всеволода Большое Гнездо, с матерью в Константинополь выгонял. Услышит Ярослав Всеволодович дядино имя – осерчает. Нехорошо может получиться.
– И не подумаю, – заверил сотника Карсидар и, немного помолчав, спросил:
– Кстати, тебе не кажется странным, что замок так хорошо сохранился после нашествия татар?
– Просто его скоро восстановили, – сказал Михайло и, пришпорив коня, вырвался вперёд.
Когда остальные достигли ворот замка, сотник уже успел объяснить стражникам, кто они такие и с какой целью разыскивают князя. Послали доложить Ярославу Всеволодовичу. Он распорядился пропустить за ворота троих: самого Михайла, боярина Микулу и Карсидара. Остальные спешились и расположились неподалёку от крепостной стены.
Их вели по извилистым сумрачным коридорам и затенённым комнатам. Несмотря на то, что в воздухе ощущался лёгкий запах пыли и плесени, прохлада этого места для утомлённых летним зноем путников была весьма приятна.
– Нас сперва обедом покормят или приём будет? – поинтересовался Микула у провожатого и с некоторым разочарованием услышал в ответ, что князь с ближайшими советниками ожидает их в гриднице, а обеденное время уже прошло.
– Это если бы мы во Владимир не заезжали, как раз на обед поспели бы, – с грустью заключил он.
Карсидар же думал иначе. Насколько он разбирался в местных обычаях, нежелание кормить гостей могло означать не только крайнее нетерпение хозяина замка, но и более чем прохладное отношение к прибывшим.
Внушительных размеров гридница с расписными стенами и потолком была обставлена богато и со вкусом, что не очень вязалось с картиной общего упадка княжества, пережившего вражеское нашествие. Ярослав Всеволодович восседал на троне, за его спиной стояли несколько бояр и военных. Когда посланники Данилы Романовича подошли поближе, Карсидару бросился в глаза головной убор князя. Во всём остальном его наряд был довольно традиционным, а вот венец…
– Чёрт его побери! – тихонько прошептал Михайло, и Карсидар почувствовал, что сотника тоже заинтересовал головной убор. Вышагивавший впереди Микула также был раздражён, хоть и старался скрыть это. Впрочем, без особого успеха…
«Что такое? В чём дело?» – послал Карсидар мысль Михайлу.
– Да ведь это… – зашептал сотник, слегка повернувшись к Карсидару.
«Тихо! Нас же услышат. Делай, как я тебя учил».
Михайло мигом замолчал и сосредоточился, чтобы установить обратный контакт. Карсидар начал обучать сотника мысленному общению ещё во время первого посольства в Пинск, здраво решив, что такое общение всегда может пригодиться.
Спустя пару секунд он услышал:
«На нём шапка Мономаха!»
«Что это такое?»
«Святыня, которую Андрей Юрьевич уволок вместе с вышгородской иконой Богородицы. Эту шапку византийский император Константин Мономах послал своему внуку, нашему киевскому князю Володимиру Мономаху».
«Так это княжья шапка основателя династии?»
«Точно. И попала она в северные земли не совсем праведным путём».
Карсидар внимательнее пригляделся к шапке. Она представляла собой сплетенный из тончайших золотых проволочек ажурный остроконечный «домик», отороченный по низу чёрной собольей опушкой. Переплетение проволочек было щедро усеяно самоцветами, а венчал шапку небольшой крестик из алмазов.
«И посмел же нацепить её к нашему приходу! – продолжал возмущаться Михайло. – Не совестно ему ни капельки, не стыдно красоваться в краденом. Полвека прожил, а ума не нажил. Недаром говорят: седина в голову, бес в ребро».
А Карсидар понял: это вызов.
Между тем Ярослав Всеволодович выждал, когда послы приблизятся к нему, опёрся о левый подлокотник и, изобразив на лице скуку, промолвил:
– Так вы от Данилы Романовича прибыли? Долгий же путь пришлось вам проделать. И зачем старались?.. Но что это я! Давайте, выкладывайте, что у вас за дело.
Микула выступил вперёд, приосанился, развернул грамоту, которую сжимал в правой руке, и принялся читать послание Данилы Романовича. Но, едва заслышав первые слова, Ярослав Всеволодович чуть ли не встал на дыбы.
– Что?!! – громогласно вскричал он. – Государь всея Руси?! Данила-то?! Да как ты смеешь, собака, произносить такие крамольные слова?!
Князь вскочил, стоявшие за его спиной гридни подались вперёд… но дальше этого дело не пошло. И Карсидар знал, почему: их остановила мысль о колдуне, которого нанял «выскочка», посмевший именовать себя громким титулом.
Впрочем, не он один знал причину нерешительности суздальцев. Михайло с Микулой тоже догадались, в чём дело, а потому сотник сказал спокойно:
– Почто обижаешь боярина нашего, княже? Разве он виноват в том, что прочёл написанное? Слова эти Данила Романович говорил, писец записал, как было сказано, а Микула повторил.
– Это что за змей тут шипит?! – вспыхнувшие на миг красноватым огоньком глаза Ярослава Всеволодовича так и впились в Михайла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165