И облетела чудная весть центральный отряд, растянувшийся вдоль набережной, понесли её вестовые и в полки, сосредоточившиеся по обе стороны города.
А Данила Романович переместился в третью линию обороны под стены Города Изяслава-Святополка, чтобы отсюда руководить сражением. С места, где он стоял, было видно, как одинокая фигурка поднялась на вершину днепровской кручи и замерла там в ожидании. Силуэт человека довольно чётко вырисовывался на фоне слегка зазеленевшего на востоке неба. Это был Читрадрива, который занял удобную позицию и наблюдал за левым берегом Днепра, где из-за горизонта уже выкатывался шумный поток огней, постепенно поглощавший цепочку сигнальных костров. Где-то там сейчас Карсидар…
…Карсидар же притаился в засаде на Тугархановой косе со своей «коновальской двусотней». И если его головорезы стучали зубами от лютого холода, то ему было жарко. Ещё бы, ведь приходилось управляться с тремя делами сразу! Во-первых, под самым носом крутились татарские лазутчики, и необходимо было ослабить их внимание настолько, чтобы они не обнаружили засаду. Во-вторых, ещё со вчерашннего вечера Карсидар мысленно «прикрывал» два громадных отряда, переправившихся через Днепр выше и ниже Киева. Первый отряд двигался вдоль русла Десны от Вышгорода и Городца, второй заходил с полдороги между Пересичнем и Треполем. Пока что они не приближались к татарскому войску, соблюдая осторожность, да и возможности Карсидара были далеко не беспредельными. Но он старался сделать всё от него зависящее, чтобы ни у кого из ханов не возникло желания разведать обстановку на левом берегу. В-третьих, нужно было следить за тучами, так и норовившими разбрестись по небосводу. И кроме того, приходилось периодически связываться с Читрадривой.
От этих занятий (трудно сказать, какое из них было более важным) Карсидара постоянно отвлекали приступы лютой ненависти к татарам. Он бы ни за что не справился со столь ответственной работой, если бы не камешек от серьги, вделанный в обручальное кольцо. Только с его помощью Карсидар мог рассосредотачивать своё внимание сразу между несколькими занятиями; оттуда же он черпал силы, когда начинал чувствовать усталость. Интересно, насколько возросло бы его могущество, будь камень побольше? Скажем, такой, как в перстне. Хотя Читрадрива утверждает, что не в размере дело…
Кстати о Читрадриве. Чего он медлит? Заснул на своей круче, что ли? Ведь татары уже здесь, рядом. Вокруг! Карсидар контролировал нёсшего ложную весть гонца, не давал ему сбиться с пути, умело направлял к ближайшей группе дозорных, ожидавших новостей из Киева. Видел из-за кустов, как они встретились; видел, как татары хладнокровно зарезали суздальца, точно ягнёнка. Вскоре после появления первого сигнального огня, в Киеве монотонно загудел тревожный многоголосый набат – это с холмов над Днепром заметили врага. А затем и слева, и справа потекло море вооружённых людей.
– Эй, Давид! – окликнул его Ипатий. – Ну что там? Скоро уже?
Замёрзшие «коновалы» недоумевают: почему тянет их предводитель, почему не командует, не дозволяет сцепиться с врагом? Для чего вообще они засели на этой проклятой косе? И как странно видеть, что татары идут мимо них, совершенно не замечая рядом с собой две сотни русичей.
Да сколько можно тянуть?!
…Читрадрива проверил, не видно ли из-под толстой овчины холодного сияния голубого камня, поправил рукавицы и перевёл взгляд на русло Днепра. Головной отряд татар шёл довольно узким потоком в направлении Подола. В серо-зелёном сумеречном свете студёного утра было неплохо видно, как побросав на ходу факела и схватившись за мечи, копья и луки, нападавшие подкатились к берегу. Отчаянные крики тех, кто наступил на острые якорцы, потонули в диком рёве остальных, и, затаптывая упавших, двигаясь вперёд по их извивающимся телам, неистовое татарское войско ударило в сомкнутые ряды русичей. Азартные вопли дерущихся, стук щитов, звон мечей и боевых секир, треск ломающихся копий, свист стрел заглушили все остальные звуки, один лишь густой набат натужными толчками вырывался из общего гама, вознося к небесам призыв о помощи.
Затем картина разворачивающегося сражения несколько изменилась. Вслед за головным татарским отрядом, который столкнулся с шеренгой русичей на набережной и штурмовал Подольский частокол, следовали новые группы. Они наступали гораздо более широким фронтом, обходя Киев с двух сторон. Правый фланг армады ударил по почти незащищённой Оболонской низине и, двигаясь вдоль русла Глыбочицы, пытался прорваться к Копыревому концу. Отряды левого фланга точно так же стремились преодолеть крутой подъём и охватить с юго-востока весь Новый Город.
Впрочем, для этого татарам нужно сначала смять войска обороняющихся, а это было легче сказать, чем сделать. Читрадрива видел, как бьётся угорская дружина, которую король Бэла прислал в распоряжение Данилы Романовича, едва прослышав о том, что в случае взятия Киева Бату намерен двинуть своё войско прямиком на его земли. Яростно сражались полки рязанцев, смолян, пинчан, волынян, киевские и вяземские тысячи… Но татар всё прибывало и прибывало, их бешеная масса неслась по днепровскому льду расширяющимся веером. Это уже никак не входило в план сражения, и Читрадрива отдал мысленную команду Карсидару…
– Бей их!!! – с громадным облегчением рявкнул Карсидар.
Теперь его задача значительно упростилась. Не нужно больше расслаблять внимание татар, отвлекая их от засады на Тугархановой косе и переправившихся им в тыл отрядов. Правда, пришлось тут же оградить «коновальскую двусотню» от тучи стрел и копий, но по сравнению с предыдущим, это было чуть ли не игрушечным делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165