хватит, замолчи, ни слова больше; у меня голова раскалывается от боли, каждый звук камнем падает на душу. Так что замолчи…
А Пеменхату страшно не нравилось, когда решали за него. Пусть даже Читрадрива говорит чистейшую правду, всё равно он вмешался напрасно. Не следует ему так себя вести.
Но что же теперь делать? Протестовать? Уверять Карсидара, что он пойдёт в проклятый Ральярг?
В проклятый ли?.. Тот ещё вопрос!
Тем не менее, скреплять печатью согласия собственный смертный приговор Пеменхат вовсе не собирался, поэтому ответил как можно твёрже:
– Ты совершенно прав, Читрадрива. Я не пойду с вами… через границу.
За последние несколько дней старик успел изменить своё мнение насчёт Ральярга и его обитателей, однако по-прежнему предпочитал не упоминать названия этой страны из чистейшего суеверия (не накликать бы беду!).
– Что такое? В чём дело? – в голосе Карсидара чувствовалось плохо скрываемое настойчивое желание переубедить спутника. Да уж, при их знакомстве в трактире на Нарбикской дороге он сыграл гораздо лучше, чем теперь!
– Дело в том же, про что я говорил и прежде, – отвечал лениво Пеменхат. – Я как считал, так и продолжаю считать: в Ральярге живут проклятые колдуны, и соваться туда почтенному человеку…
Карсидар тихонько, но явственно хихикнул.
– …совершенно незачем, – мужественно докончил Пеменхат, чем вызвал у Карсидара новый смешок, уже более громкий.
– Эй, почтенный, но ведь на самом деле ты так не думаешь, – слабым голосом проговорил Читрадрива, высовывая из-под края одеяла верхнюю часть лица.
Проклятый колдун! Придержал бы лучше язык.
– Ну, не думаю, – нехотя начал Пеменхат и тут же поспешил уточнить:
– То есть, не совсем так думаю.
– То есть, совсем не так, – перебил его Карсидар.
Читрадрива пробормотал что-то на своём тарабарском языке и вновь натянул на голову одеяло.
– Ну, ладно уж. Чего там. – Пеменхат окончательно смутился. – Вижу, колдуны такие же люди, как и все прочие. Вон даже ты, Карсидар. Черти б вытянули из брюха мои потроха, лучший из сегодняшних мастеров оказался урождённым колдуном! А заправский колдун, – ты уж прости меня за недоброе слово, Читрадрива! – сыном родовитого вельможи. Ну, как такое укладывается в моей седой башке?! Я же думал, оно как? Гандзаки эти и прочие всякие – вроде заразы, что ли. Чума, и та лучше. У них всё не так, как у людей. У них нету всего… этого…
Старик замялся, нелепо жестикулируя и пытаясь подобрать нужные слова. Карсидар уткнулся подбородком в сложенные на коленях руки и тихонько сопел, чтобы не расхохотаться.
– И что же у нас не так? – донеслось из-под одеяла.
– Ну… семья и прочее, – неуверенно сказал Пеменхат.
– Ты что, почтенный, наших ялхэдем никогда не видел?
– Чего-чего?
– Это ты про детей, что ли? – неуверенно спросил Карсидар.
– Про детей, про детей, – подтвердил Читрадрива. – Раз есть взрослые гандзаки, должны же они откуда-то появляться, чтобы губить честный люд. А тут, гляньте-ка – бегают голопузые ялхэдем! Самое время заподозрить неладное и понять, что у этих колдунов тоже есть семьи и всё такое прочее.
Хоть Читрадрива рассуждал с явным неудовольствием и из-под одеяла не высовывался, радовало то, что он хотя бы заговорил. И даже пытался передразнить Пеменхата.
– Так-то оно так, – согласился старик, однако подумав, выложил ещё одно соображение, которое, правду сказать, очень его смущало:
– Да только поговаривают, что вы… того… детей едите.
Карсидар поперхнулся очередным смешком и долго молча смотрел на Пеменхата. Лицо его при этом всё больше вытягивалось.
– Так что, я пытался сожрать Сола? – вполне серьёзно спросил Читрадрива.
– Нет, но…
– Или я чем-то обидел его?
– Нет, вы как-то сразу поладили, – начал оправдываться Пеменхат. – Но это и выглядело подозрительно.
– О боги, до чего суеверным идиотом ты оказался! – процедил сквозь зубы Карсидар.
– Это не я, – защищался Пеменхат. – Все так говорят.
– Выжившие из ума старухи! – злился Карсидар.
– Да не думал я, что среди нас людоед! – воскликнул Пеменхат. – Не думал! И в мыслях не держал. Просто я не доверял Читрадриве. Станешь тут недоверчивым, когда болтают такое…
– Ладно, успокойтесь оба, – примирительно сказал Читрадрива. – В конце концов, это не более чем забота о сохранении потомства. Так поступают даже животные, даже последняя неразумная тварь, не то что порядочные люди. И откуда старому гохи знать, что наши законы запрещают есть человечину!
– Правда? – искренне обрадовался Пеменхат.
– Поменьше слушай пустопорожнюю болтовню, старик, да повнимательней следи за супом. Не то мы точно без ужина останемся. И тогда уж придётся мне позабыть об извечных законах народа и поджарить тебя на костре вместо доброго быка.
Пеменхат опять всплеснул руками и бросился к котелку. Карсидар с облегчением захохотал. Смеялся, хоть и слабо, Читрадрива. Неприятный получился разговор, но нет худа без добра – гандзак стал понемногу приходить в себя.
Суп сварился. Попробовали разбудить Сола, но тот, не открывая глаз, замахал руками, пролепетал что-то неразборчивое, перевернулся на другой бок, спиной к костру, свернулся клубочком и засопел. Тогда Читрадрива встал, прикрыл его своим одеялом и сказал, подсаживаясь к костру:
– Ладно, пусть спит. Вымотался мальчик совершенно. Оставим ему суп в котелке, утром поест.
После этого некоторое время говорили ложки. Читрадрива тоже ел, правда, не слишком охотно, однако стремился не отставать от других. Когда перестук смолк, а на дне осталась лишь предназначенная Солу порция, Карсидар вытер губы рукавом, смачно причмокнул и заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165