Короче, люди начали называть То Хо Саку чудаком прямо в лицо. В ответ на это он всегда говорил одно и тоже: «Древние люди скрывались глубоко в горах, а такие как Саку скрываются в императорских чертогах». Вот такая легенда.
– Ну и? – сказала я не очень вежливо. – Не вижу для себя ничего интересного.
В принципе, смысл истории был более-менее понятен. Но почему Маю захотела, чтобы я об этом узнала? Зачем ей это?
– Вариант с луной более романтичный. Для женщины как-то больше подходит, – сказал брат.
– Может, и так, но в случае с Сакуми, если не ошибаюсь, – сказал «папочка», – имя вполне соответствует своей хозяйке.
– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, – улыбнулся брат.
– Я тоже понимаю, – сказала я, – но меня это мало утешает.
Во всей этой истории была только одна необъяснимая вещь – приветливость Маю. С чего это она вдруг стала такой дружелюбной? Что ей понадобилось?
– Ну что ж. Я просто подумал, что тебе будет интересно, – сказал «папочка». – Извини, если
что не так.
Я вспомнила, каким неуверенным в себе был этот мужчина в те времена, когда жил с моей мамой. Как он ревновал ее, как страдал. Теперь все изменилось – он успокоился, поверил в себя.
Мне не хочется думать о том, что их с мамой отношения с самого начала были ошибкой, но, кажется, сейчас он наконец-то нашел себе подходящее место, уютный дом, новую семью.
Мой брат рядом со своим отцом снова стал ребенком. Он весело улыбался, глаза его сверкали. Наверное, это умение молниеносно возрождаться к жизни и есть молодость…
Сажая нас в такси, «папочка» несколько раз повторил, чтобы мы обязательно приезжали еще. Перед тем как дверь закрылась, он попросил водителя, чтобы тот провез нас по мосту Йокогамма Бэй Бридж. Наконец мы тронулись с места. Обернувшись, мы с Ёшио смотрели через заднее стекло на «папочку», который махал нам рукой, до тех пор, пока не потеряли его из виду.
В конце концов Ёшио так ничего и не спросил у отца. По крайней мере, за всю нашу прогулку они не обсудили ни одной серьезной темы. Но я была уверена – то, что Ёшио хотел узнать, он узнал и без всяких слов.
Я знаю, что это за «одна вещь», которую брат хотел выяснить у отца.
«Сын я тебе или нет?» – Ответ был очевиден уже на первой минуте нашей встречи, когда «папочка» пристально вгляделся в него и расцвел широкой улыбкой. И потом было еще множество доказательств: то, как они шли, взявшись за руки, и то, как он махал нам на прощанье. Все эти жесты были пронизаны искренней отцовской любовью. Я даже растрогалась. Наше такси ехало по шоссе, словно впереди нас ждало продолжительное путешествие – десятки и сотни тысяч километров.
Я и мой брат.
Уехать вдвоем далеко-далеко.
Это чувство усилилось еще больше, когда мы свернули на скоростную трассу и наконец выехали на сияющий в ночи над заливом гигантский мост в форме буквы «Н». Мы мчались по мосту. В порту, покачиваясь на волнах, тихо дремали корабли, освещая своими огнями морскую поверхность. Красные, оранжевые, белые. Далекие и близкие.
На выезде с моста дорога свернулась спиралью. Фары выхватывали из темноты блестящие стрелы и треугольники, указывающие на направление поворотов. Это было восхитительное зрелище. Мы скользили через ночь в сверкающем световом потоке. Искрящийся пейзаж пролетал за нашими окнами.
– Как будто Млечный Путь! – воскликнул Ёшио. – Ты раньше когда-нибудь ездила по этому мосту?
– Ездила, – сказала я. А про себя подумала, что сегодняшняя поездка была самой потрясающей. В тысячу раз лучше, чем все предыдущие.
– Мы с тобой как путешественники! – радостно сказал брат.
Наконец светящаяся спираль осталась позади, и наше такси выехало на обычное скоростное шоссе. Да – мы были как путешественники. Путешественники, которые оглядываются на проделанный путь, спрессованный из таких вот восхитительных моментов, и чувствуют, как их сердца наполняются печалью оттого, что еще одно путешествие закончилось.
Вернувшись в Токио, я позвонила Рюичиро и рассказала ему о сегодняшней поездке. Только про Маю я не смогла ему рассказать. Как-нибудь в другой раз. При личной встрече… Рюичиро очень развеселился, услышав о том, откуда взялось мое имя. Он долго и громко смеялся в трубку, так что мне даже пришлось прикрикнуть на него.
Но этот смех, смех самого дорогого для меня человека, расставил все по местам. Я поняла, что имела в виду Маю и о чем думал мой отец, назвав меня в честь китайского чудака То Хо Саку.
«Все не так плохо, – подумала я. – Все не так плохо…»

18. What about your friends

От Эйко пришло письмо. «Лав леттер фром Гавайи».

Милая Сакуми!
Как у тебя дела?
Здесь ну прям как на Гавайях.
Каждый божий день – сплошные Гавайи.
Я хотела сказать тебе огромное спасибо за все.
СПАСИБО!
Стоит мне только вспомнить нашу прогулку по Гинзе, и сразу еда становится вкуснее, мир – чудеснее, а жизнь – прекраснее.
Я с удовольствием купаюсь в море.
Родители на меня не нарадуются. И шопинг тут тоже восхитительный. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна. И как я тебя люблю.
Очень – очень.
Твоя
Эйко

Каллиграфический почерк и детская непосредственность. Прочитав это послание, я так и представила ее себе: на загорелом лице счастливая улыбка, в хрупких руках – клюшка для гольфа. Она при полном параде: свободная рубашка поло, элегантные шорты, фирменная бейсболка. Одним словом – Эйко на Гавайях.
Эти строчки были наполнены искренним чувством, которое она испытывает, вспоминая обо мне в этом идеальном месте. Мне было приятно узнать, что она думает обо мне. Это делало меня лучше. Как-то чище, что ли… «В конце концов, я ведь и вправду не такой уж плохой человек», – подумала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123