— Эй, хочешь ко мне? — обратилась Алиса к юноше. Тот не понял, наверно, не говорил по-английски. Элс перевела, он кивнул.
— Так, Джек, нам пора, — сказала Саския и взяла мальчика за руку, — умираю без круассана. А ты?
Бросалась в глаза кожа оливкового цвета и очень черные, коротко стриженные волосы юноши, он был небольшого роста, с круглыми глазами и тонкими чертами лица, вылитая девушка. Его пригласили зайти, но он все стоял как столб посреди улицы. Он только хотел еще разок посмотреть на Алису и никак не ожидал, что ему хватит смелости попросить ее снова, что ему выпадет такая возможность (это если считать, что в тот, первый раз он уже ее просил — судя по его лицу, он был жутко перепуган, и тогда, наверное, к Алисе обратился кто-то из его приятелей).
Элс зашла ему за спину и подтолкнула к Алисе, та взяла юношу за руку и завела в комнату; он едва доставал ей до подбородка. Алиса закрыла дверь и задернула занавески, Элс подошла к Джеку и Саскии.
— Он что, девственник? — спросил проституток Джек.
— Вне всякого сомнения, — ответила Элс.
— А ему нужное количество лет? — вспомнив слова Нико Аудеянса, полюбопытствовал Джек.
— В это время суток всем нужное количество лет, — уверенно ответила Саския.
Джек уже немного поспал в этот день — сначала часок или вроде того в комнате у Элс, потом у Саскии, а потом еще на руках у Элс, пока та таскала его по кварталу, — и все равно он очень устал, до изнеможения. Дойдя до своей комнаты, Саския положила Джека на кровать и задернула занавески — пусть спит, а сама встала в дверях как часовой. Элс же каждые пятнадцать-двадцать минут совершала рейды к себе, проверяла, как там Алиса, все еще дает советы юноше или тот уже ушел.
Джек усилием воли не дал себе погрузиться в сон, пока Элс совершала первые два рейда.
— Элс же говорила, что девственники не отнимают много времени, — заметил он.
— Спи себе, Джек, — сказала Саския. — Этот юноша не понимает по-английски, поэтому он задерживается так долго. Твоей маме приходится все ему повторять по два, а то и по три раза.
— Вот оно что.
— Спи, Джек.
А потом он услышал шепот и проснулся; прошло, кажется, довольно много времени. Три женщины сидели на кровати, освещенные красным светом лампы; Джеку почти не осталось места, но он не подал виду, что проснулся. Мамино ожерелье порвалось, Элс и Саския помогали ей нанизать жемчужины обратно.
— Вот всегда так с этими молокососами, — сказала Саския. — Руки-крюки, одно расстройство.
— Он не хотел, просто он никогда в жизни не снимал с женщины ожерелье, — шепотом ответила Алиса. — Я думаю, это не настоящий жемчуг, а выращенный. Как по-вашему, можно починить?
— Алиса, надо было тебе сказать, чтобы он не снимал ожерелье.
— Он был так мил, так нежен — он еще никогда ничего такого не делал, — прошептала Алиса.
— Зато у него полные карманы денег, раз он так долго тебя занимал, — сказала Саския.
— Да ты что, я ни гроша с него не взяла — я же не проститутка какая-нибудь!
Они расхохотались.
— Тсс! Мы разбудим Джека.
— А я не сплю, — сказал мальчик. — Ты дала этому юноше хороший совет?
Мама обняла и поцеловала сына, а Элс и Саския продолжили попытки починить ожерелье.
— Думаю, я дала ему отличный совет, — ответила Алиса.
— Лучший совет за всю его жизнь, — сказала Саския.
— Уж точно лучший бесплатный совет, — добавила Элс. Они снова рассмеялись.
— Алиса, придется тебе эту штуковину снести к ювелиру, — сказала Саския, возвращая Алисе порванное ожерелье и кучку жемчужин, которые им не удалось нанизать. Алиса убрала все это в сумочку.
Саския и Элс вызвались проводить Джека с мамой в "Краснапольски", но Алиса захотела пойти кружным путем, через Аудекерксплейн, просто чтобы показать этим старухам, что она все еще на ногах.
— Уже поздно, они давно разошлись по домам, — сказала Элс.
— Нет, почему же, — возразила Саския. — Кроме того, даже если на посту осталась всего одна, она обязательно расскажет остальным.
Было то ли два, то ли три часа ночи; повернув с Аудекеннисстеег, они услышали музыку, лучше сказать, она камнем упала на них. На мосту через канал звук был даже громче, чем на набережной. Этот орган в Аудекерк в самом деле что-то вроде чудовища, хотя и священного.
— Это Бах? — спросил Джек маму.
— Верно, Бах, — сказала Алиса, — но играет не папа.
— Откуда ты знаешь? — спросила Элс. — Фемке же такая сука, надо нам зайти и посмотреть самим.
— Это Бах, фантазия соль мажор, — сказала Алиса, — очень популярная мелодия для свадеб.
Видимо, Алиса имела в виду, что Уильям редко играет свадебную музыку, но Элс и Саския настояли на проверке.
Алиса хотела пройти по Аудекерксплейн прежде, чем войти в церковь, они так и сделали. На улице и в самом деле оставалась одна-единственная проститутка, из молодых, по имени Маргрит; она стояла в дверях и слушала музыку.
— Джеки, что это ты не спишь в такой час? — спросила Маргрит.
— Да мы тут все не спим, такая наша судьба, — ответила Элс. Они вошли в Аудекерк. На скамье сидели две старые проститутки, одна из них, Гадкая Нанда, уже спала, другая, Злючка Анук, увидев Алису, отвернулась.
Они дошли до лестницы, ведущей к мануалу, но наверх пошли только Элс, Саския и Джек; Алиса осталась внизу.
— Он уже в Австралии или на пути туда, — упрямо сказала она. — Только подумайте, сколько там на корабле дамочек, то-то он повеселится!
Сначала они учуяли запах пудры и только потом увидели Франса Донкера, от неожиданности он перестал играть — что это вдруг Элс и Саския делают у него за спиной? Но тут он заметил Джека.
— А, понимаю, ты подумал, играет твой папа, — сказал Франс.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48