Вот дурачок! Разве он обязан отчитываться перед ней? Когда он наконец выпалил, что в августе будет его свадьба, Марта Сабо дружески пожала ему руку и пожелала большого счастья. Хидаш тут же удалился. Похоже было, что он зашел просто для того, чтобы облегчить душу. Вот чудак! Он как будто оправдывается перед ней. Зачем? Кто она ему?
Зазвонил телефон, Марта слышала, как секретарша сказала: "Подождите, пожалуйста!" Звонила жена Калмана Халлера. Она требовала, чтобы ее племянница, которая находится сейчас в школе, немедленно принесла ей портфель мужа. Мать Жофи обещала, что дочь утром, по пути в школу, занесет портфель. А портфеля все нет.
Марта попросила передать жене Халлера, что сейчас же выяснит, в чем дело. Нет, она не собирается подходить к телефону, еще не хватало сейчас выслушивать жалобы Като. Она снова позвонила Секею и велела снова послать к ней Жофику.
На этот раз Жофику не пришлось ждать. Она почти тут же появилась в дверях. Но теперь лицо у нее было замкнутое и испуганное, как обычно в начале учебного года. Казалось, кто-то стер с него выражение уверенности и спокойствия, каким светилось оно в тот момент, когда каменщик бросил ей свой подарок – грушу. Теперь Жофи боялась.
– Тебе звонили насчет какого-то портфеля. Ты знаешь, что это за портфель?
Девочка кивнула.
– Говорят, ты должна была сегодня отнести его на место.
– Да, должна была.
– А почему не сделала этого?
Жофи долго молчала, затем сказала, что побоялась сдать портфель в музей, так как там ее мог увидеть дядя Калман.
– Но ведь ты не в музей должна была отнести его, а к тете своей.
Нет, Жофи не хотела отдавать портфель тете. Нельзя.
– Это нельзя? Почему?
– Нельзя.
Марта вспомнила вдруг Като – свою одноклассницу. Недоверчивая, любопытная, она могла выворачивать сумки подруг и читать найденные там письма, умела подслушивать за дверью учительской во время совещаний и подглядывала в щелочку, как целуется ее брат со своей невестой Юдит Папп. Да. Като. Но что в том портфеле, который, по мнению Жофики, не должен попасть к Като?
Марта Сабо просто не знала, на что решиться.
– Принеси портфель сюда, в учительскую, твой дядя сам заберет его отсюда. Я позвоню ему.
Жофи убежала и тотчас же вернулась. Тяжело дыша, она положила портфель перед Мартой на стол. Да, вокруг этого портфеля какая-то тайна. Тайна Жофи. Тайна Калмана.
Девочка облегченно вздохнула.
– Только дяде Калману, больше никому! – повторила она несколько раз.
Когда дверь за ней затворилась, Марта открыла портфель. Она увидела в нем непромокаемую куртку, бритвенный прибор, зубную щетку. В боковом отделении нашла зачетную книжку и копию диплома на звание доктора, выданного после защиты в Академии наук имени Петера Пазманя диссертации на тему "Золотые монеты Венгрии", Тут же лежал иностранный матрикул – экзаменационная книжка Перуджинского университета, где Халлер в течение двух семестров занимался на факультете истории искусств. Среди документов был конверт и в нем двести австрийских шиллингов.
Она снова заглянула в присланное из совета письмо. "В понедельник, 22-го числа, в пять часов дня…" Вдруг перед глазами ее всплыло лицо привратницы дома номер девять. Она спокойно ела помидоры у ворот, когда Марта, задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила, дома ли Виктория Вадас. "Сегодня в пять часов они уехали на какой-то машине, – сказала привратница. – Хоть бы совсем не возвращались!"
Марта Сабо закрыла портфель. Теперь она знала, почему Жофика в понедельник в пять часов дня захлопнула дверь хранилища, знала, почему Дора Гергей в понедельник ночью поселилась у Иштвана Понграца!
Перед тем как уйти домой, она позвонила Калману Халлеру. Его не оказалось. Он ушел в крепость. На вопрос, что ему передать, Марта ответила: "Спасибо, ничего". Секретарше она поручила созвониться с Като. Хотя Жофики сейчас в школе нет, надо позаботиться о том, чтобы портфель в кратчайший срок был возвращен хозяину.
Придя домой, Марта наспех кое-что сварила себе, но есть совсем не хотелось. Опершись на подоконник, она внимательно смотрела на улицу. Като. Марианна. Халлер. Жофика и дядя Пишта. Вики и Дора. Ну как же ты будешь решать судьбы детей, когда их жизнь так тесно связана с жизнью взрослых? Надо сначала изменить жизнь взрослых. Но как взяться за это дело, какое она имеет право вмешиваться, да и кто станет слушать ее вообще? Правда, на совещаниях ее слушают. Но это совещания. Там бывает самое большее сорок человек. Может быть, надо писать об этом? Что писать – статьи, брошюры, книги?
Кто-то поздоровался с ней.
Это Яни Борбей, он как раз проезжал мимо на своем велосипеде. Когда-то Марта и его учила. Она помнит Яни тщедушненьким белобрысым мальчуганом. Его не слышно было и не видно. Говорил он редко, лишь тогда, когда знал что-нибудь наверняка. Да, очень редко говорил. Потом устроился на почте и теперь работает разносчиком телеграмм. В классе его прозвали Бубу.
– Жарко, – заметил Бубу и слез с велосипеда. – Не угостите водой?
Марта дождалась, пока струя воды стала холодной, затем налила стакан и подала парню. Бубу сообщил, что у него осталась одна телеграмма, но доставить ее он не сможет, так как адресат уехал. Придется вернуть на почту. Еще полчаса – и он сдаст свою маленькую сумку другому. На этом его рабочий день окончен.
– Больше всего возни с недоставленными телеграммами, – пожаловался он Марте. – Отправитель недоволен, жалуется в газету, и в один прекрасный день появляется заметка, что почта-де неисправно работает. А куда я должен доставить телеграмму, если человек уехал на дачу? Уехал – ну и правильно сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94