Кроме малой денежки в карманах нашлись четыре жетона для телефона-автомата, магнитная карточка для метро (по ней можно было проехать еще два раза), помятый (но еще годный) троллейбусно-трамвайно-автобусный талон. Вдобавок Курочкин неожиданно нашел в брючном кармане пластмассовую коробочку с ампулой и инъектором и некоторое время рассматривал их, пытаясь сообразить, откуда это и что, собственно, это. Потом он, наконец-то, вспомнил про сейф-термостат, откуда сегодня утром и выпал данный опытный образец. Гексатал – мощная штука, даже чересчур мощная, однако денег все равно не заменит… По всему выходило, что, кроме как в милицию, другого пути у Курочкина нет и не предвидится. С тяжким вздохом мученика Дмитрий Олегович закрыл дипломат и спустился вниз по лестнице, к выходу из подъезда. Настроение у него было – как перед походом к зубному: и идти страшно, и не идти нельзя. Только один раз в жизни Дмитрию Олеговичу повезло, когда, явившись на прием, он вместо зубосверлильных станков и белых халатов застал на двери белый квадратик объявления о внезапном ремонте и о переносе на два дня даты приема больных. Выяснилось, что накануне ночью обвалилась штукатурка в главном зале с бормашиной и прочей пыточной техникой. То-то было радости!…Курочкин вышел из подъезда и обреченной походкой двинулся в направлении ближайшего отделения, стараясь идти как можно медленнее. Если бы у него под ногами неожиданно разверзся бы кратер вулкана радиусом с километр и обходить бы его понадобилось не меньше суток, Дмитрий Олегович был бы только рад проволочке. Если бы отделение милиции вдруг оказалось закрыто на ремонт, Дмитрий Олегович испытал бы громадное чувство облегчения – как после того счастливо-неудачного визита к зубному. Но, к сожалению, фортуна на бис не работает. Яично-желтое здание отделения милиции на Летниковской блистало тщательно вымытыми стеклами, забранными белоснежными решетками. Пожалуй, это было самое яркое, самое умытое и самое богато отделанное здание во всем квартале; только коммерческий киоск через дорогу мог посоперничать с милицией в яркости. Зато рядом с киоском приткнулась всего одна иномарка, а у входа в отделение было припарковано не менее полдюжины новеньких милицейских «Фордов» с мигалками – единственная марка импортных автомобилей, которую Дмитрий Олегович мог отличить от всех остальных экипажей иностранного производства.Курочкин внезапно подумал, что давненько уже не встречал на городских улицах обшарпанных и залатанных милицейских канареечек или стрекучих мотоциклетов с колясками, которые были слышны за версту и при встрече с пешеходами обдавали тех плотным вонючим дымом из выхлопных труб. Дмитрий Олегович еще помнил газетные карикатуры, где злоумышленники, вооруженные до зубов, на роскошных иномарках легко отрывались от преследователей-милиционеров с пистолетиками, оседлавших древние стрекоталки. Теперь же эти картинки явно стали достоянием прошлого. Всего за год-два городские стражи порядка приобрели солидную экипировку, пересели сплошь на зарубежные машины и мотоциклы, надежно обустроили свои опорные пункты. Американские полисмены – да и только! О чем еще мечтать законопослушному гражданину?И все же Дмитрию Олеговичу было страшновато заходить в это чистое веселенького цвета здание на улице Летниковской. Наверное, срабатывал комплекс интеллигента – железное правило, согласно которому работники умственного труда обязаны были сторониться работников свистка и пистолета, чтобы ненароком не получить по очкам и шляпам. Для профилактики.«Комплексы надо преодолевать!» – мысленно приказал себе Курочкин, однако не перестал обшаривать глазами фасад здания в надежде обнаружить где-нибудь сбоку объявление со спасительным словом ремонт. Увы, ремонта яичный фасад определенно не требовал. Но, может быть, внутри… какая-нибудь, штукатурка?…– Ты чего тут встал? – властный голос мигом вернул Дмитрия Олеговича от мечты к реальности. К Курочкину обращался статный милицейский молодец в ладно пригнанной форме, в пластиковом шлеме и с коротким автоматом наперевес. На поясе у молодца в порядке висели дубинки, наручники и маленькая рация – новенькая и аккуратная.– Эй! Я тебя спрашиваю! – властный голос затвердел.– Я… Тут… – испуганно вякнул Курочкин. Он вдруг сообразил, что если этот страж законности и порядка сейчас обнаружит у него в дипломате краденые доллары, то выйдет вовсе не явка с повинной, а задержание с конфискацией. Совсем другая статья и небо в клеточку. И, что самое обидное, попробуй-ка докажи свою невиновность. Фармацевт, кандидат наук, ранее не судимый? Хорошая характеристика из НИИ? Ну, и что с того? В памяти сразу всплыли слова покойного урки. Он-то, урка, сразу заподозрил в Дмитрии Олеговиче начинающего ворюгу. Этакого инженерика, осваивающего премудрости гоп-стопа.– Я… прогуливаюсь… – выдавил Курочкин, стараясь совсем не скиснуть под неумолимым взглядом милиционера.Страж порядка сурово хмыкнул: улица Летниковская была далеко не самым лучшим местом для прогулок. Из всех окрестных достопримечательностей самой крупной был милицейский участок.– Что-то ты врешь, дружок, – проницательно заметил страж с автоматом. – Гуляют по Арбату, по набережной… Говори, чего здесь надо? – на беду Курочкина, у патрульного явно не было никаких срочных дел.– Ничего! Ничего мне не надо, – забормотал Дмитрий Олегович, стараясь как-нибудь понезаметнее спрятать за спиной руку с дипломатом. – Я иду себе… в овощной магазин, – добавил он, сам не зная зачем.– В овощной? – милиционер сурово насупил брови, кажется, всерьез заинтересовавшись подозрительным гражданином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113