Ежемесячно на внутреннем рынке возникало несколько десятков новых препаратов, которые в лучшем случае могли оказаться бесполезными, а в худшем – небезопасными. Каждое снадобье нуждалось в элементарной проверке, однако дураков, согласных вкалывать день и ночь за государственное пособие, в родном НИИ становилось все меньше и меньше. Народ уходил в частные фирмы на непыльную работенку консультантов, и после каждого объяснения с супругой Курочкин честно завидовал счастливцам. Однако почему-то все равно оставался в числе немногих могикан, приходящих на службу в девять и уходящих только после восьми. Должно быть, Курочкину просто нравилась его работа. Его вдохновляла возможность удовлетворять свое научное любопытство даже за маленькую зарплату. Возможно, это и было самым настоящим сумасшествием. Курочкин даже иногда намеревался пойти и провериться у психиатра, не псих ли он.– Значит, так, – сурово сказала Валентина, дождавшись, пока все имущество в чуланчике засвидетельствует почтение истинной хозяйке квартиры. – Опыты прекращаются. Сейчас получишь деньги и немедленно отправишься в магазин за яблоками…– За яблоками? – удивленно переспросил Курочкин. Перед глазами его возникла вдруг картинка: Адам, Ева, древо и Змей. Неужто Валентина решила провести сеанс познания Добра и Зла при помощи магазинных фруктов?…– Для яблочного пирога, – вывела его из транса супруга. – Сегодня вечером у Терехиных серебряная свадьба. Мы с тобой приглашены, обалдуй!Курочкин искоса глянул на микроскоп. Бросать опыты ужасно не хотелось, тащиться вечером к Терехиным – тем более. Глава семейства был краеведом-любителем. Рассказами о древних камешках и черепушках он мог насмерть уболтать любого.Пока Дмитрий Олегович мысленно перебирал варианты, как бы вернее отбояриться от несвоевременного поручения (а заодно – и от попадания в лапы краеведа), супруга легко вытащила его из уютной тесноты рабочего чуланчика, сунула ему в руку полиэтиленовый пакет с устрашающей физиономией и несколько купюр. Сумма, даже на взгляд малосведущего в ценах Курочкина, была мизерной.– Хватит, хватит, – успокоила его Валентина. – Я все хорошенько рассчитала, должно хватить… Бухгалтер я или кто?Вопрос не требовал ответа. На беду Курочкина, жена была знающим бухгалтером. Не доверяя мужу сдачу, она выдавала денег на покупку тютелька в тютельку. Заначка исключалась.– Возьмешь самых дешевых, понял? – между тем инструктировала супруга. – Все равно в пирог. Если в ближайшем магазине нет, пойдешь в другой, на Автозаводской! И не вздумай покупать у кавказцев. У них – зверские цены и вообще… Подозрительные типы, по глазам видно. Недаром их милиция гоняет.В отличие от жены, Курочкин ничего против кавказцев не имел. Люди как люди. В другое время он бы рискнул осторожно поспорить с Валентиной. Но не сейчас. Сейчас важнее было, пока не поздно, пресечь на корню идею с пирогом и таким образом избежать культпохода к Терехиным.– Видишь ли, Валечка, – осторожно проговорил Дмитрий Олегович. – Я, разумеется, могу сходить в магазин, но… У яблок в конце октября есть одно неприятное свойство…– А что такое? – мигом насторожилась жена. Только лишь в одной области домашнего хозяйства она более-менее доверяла мужу. Особенно после того случая, когда импортное масло, заранее при помощи трех химтестов признанное Курочкиным несвежим, таковым же и оказалось на вкус. Последнее, кстати, обнаружилось лишь в тот момент, когда с конвейера сошел пятидесятый бутерброд для масштабного юбилея директора издательства, главного начальника Валентины по службе.– Серотонин, – с озабоченным видом обронил Курочкин. – Самый опасный из биогенных аминов, и как раз в эту пору активно накапливается в яблочной мякоти…Дмитрий Олегович не обманывал жену, только слегка преувеличивал. Серотонин был действительно довольно вредным для человека природным токсикантом, однако лишь в том случае, когда человек умудрился бы в один присест слопать килограммов десять свежих яблок. Правда, до этого у него был бы максимальный шанс пострадать от обычного расстройства желудка.– И на что влияет этот твой серый танин? – наморщив лоб, принялась допытываться супруга.Курочкин с трудом подавил желание соврать, будто бы этот токсикант очень вреден при остеохондрозе. Остеохондроз в кратком списке Валентининых хворей занимал почетное первое место, а жена очень уважала свои болезни. Увы, крупное вранье в профессиональной области было для Курочкина непереносимо.– Вещество обладает сосудосуживающим эффектом, – отчеканил он как по писаному.Валентина задумалась. Отказываться от идеи серебряно-свадебного пирога для Терехиных ей очень уж не хотелось.– Ничего, – решила она, наконец. – От яблок еще никто не умирал. Добавим к этому продукту еще бутылочку коньячку из моих запасов – и полный порядок. Танин этот твой сосуды сужает, коньяк расширяет. Так на так выходит… Давай-ка двигай в магазин.Курочкин про себя чертыхнулся, но поздно: жена все-таки приняла решение, теперь ее и трактором не сдвинешь. Нечего и пытаться. Через полминуты он уже топтался у двери, почти смирившийся со своей участью.– Не позже двух чтобы был дома, – напутствовала Валентина. – Иначе пеняй на себя.– У меня, между прочим, часы сломались, – пробормотал Курочкин в последней отчаянной попытке уцепиться за порог родной квартиры.– Будешь спрашивать время у прохожих, не маленький, – пресекла жалкое подобие бунта супруга. – Хотя… Ну-ка, подожди! – Валентина скрылась в своей комнате и вскоре вернулась оттуда с будильничком в руках. Курочкин и опомниться не успел, как древний бабушкин агрегат на двух с половиной камнях был с помощью желтой ленточки прилажен у него на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113