– Постойте, но это же война! – выдохнул Фетисов, глядя на обломки телефона. Раскуроченный новенький аппарат, похоже, взволновал его больше, чем пристреленный референт.– Война, – подтвердил Седло. – Но не я ее начал, а ты! Я о твоих приемчиках сволочных уже наслышан. Это ведь твои кокнули сегодня нашего курьера. Это ведь ты подослал ко мне этого придурка с дипломатом… – Джинсовый атлет мотнул головой в сторону приклеевшегося к полу Курочкина. – Думал, поверю этой туфте?Злость оказалась для хозяина кабинета сильнее страха.– Нет, это ты прикончил нашего курьера! – воскликнул он и погрозил Седельникову своим старческим кулачком. – Ты устроил потом побоище, а баксы в чемодане отдал на хранение своему таракану… – Теперь уже Фетисов мотнул седой головкой в сторону Курочкина. – Только мы его выследили и доставили сюда…– Что ты мне гонишь! – повысил голос Седло. – Это твой придурок!– Ты сам гонишь! – заорал Мартин. – Это твой таракан!– Твой!– Нет, твой!Оба спорщика – вооруженный и безоружный – неожиданно примолкли, уставились на Дмитрия Олеговича и начали очень внимательно его рассматривать, как будто до последней секунды он был в кабинете чем-то вроде вешалки или мягкой мебели и вдруг стал подавать признаки жизни.– Ты все-таки чей будешь, дядя? – после пятисекундного замешательства спросил у Курочкина шеф фирмы «Мементо».– Вот именно – чей? – поддакнул шеф фонда «Процветание». – А, сынок?Немота отпустила Дмитрия Олеговича. Произошло это так внезапно, что он сказал первое, пришедшее ему на язык.– СВОЙ.И тут же поспешно поправился:– Вернее, ничей.Господин Седло и господин Фетисов дружно принялись ощупывать Курочкина озабоченными взглядами: один сверху вниз, другой снизу вверх.– Возможно, ФСБ, – проронил задумчиво седовласый Волк-Мартин. – Генерал Голубев, не к ночи будь помянут, давно уже подбирается к нашему фонду.– Похоже на МВД, – не согласился с Серым волком джинсовый атлет. – Я так и чувствовал, что полковник Аникеев, эта жирная ментовская свинья, под меня копает…– Вряд ли менты, – пожевал губами Мартин. – Не знаю уж, как ваш полковник, но вот генерал-то на провокациях руку набил.– Не скажи, – отозвался Седло. – У полковника руки длинные. Помню, когда мы еще перебрасывали цистерны с «Шанелью» из Будапешта в Тамбов…Директора «Мементо» и «Процветания» в очередной раз подвергли личность Курочкина вдумчивому изучению.– Ну, и кто же тебя к нам пристроил? – полюбопытствовал Седельников, обращаясь к Дмитрию Олеговичу. – Аникеев или этот его Голубев? Скажи-ка, дядя, ведь не даром…– Видите ли… – забормотал Курочкин, устрашенный новыми внезапными, подозрениями двух директоров. – Я, по правде говоря…Неожиданно ему на помощь пришла прекрасная блондинка, которая долгое время тактично не вмешивалась в мужской разговор.– Так он вам и скажет! – фыркнула она. – Тот еще темнила. Сейчас он будет полчаса кряхтеть и жаться, а потом, так и быть, признается, что фамилию Аникеев слышит впервые, а Голубев – это, мол, его бывший школьный учитель по физике…Господин Седло согласно кивнул своей прекрасной спутнице.– Под придурка работает, – отметил он. – Я же говорю. Герой невидимого фронта. Даже жалко такого в расход.– Жалко не жалко, а придется, – по-стариковски рассудительно проговорил седовласый Фетисов. – Пусть только сперва баксы отдаст, а потом уж сколько угодно рапортует господу богу…– Подождите! – с отчаянием выкрикнул Курочкин, чувствуя, что судьба его уже решена. И не в его пользу. – Дайте же и мне сказать.– Правда, помолчите, дайте человеку сказать, – поддержала этот порыв белокурая Надежда. – Даже на суде положено последнее слово.В кабинете установилась относительная тишина. Только одурманенный гексаталом юноша на полу время от времени нарушал эту тишину тихим младенческим агуканьем.– Вы, конечно, мне опять не поверите, – безнадежным тоном произнес Дмитрий Олегович, – но только я все равно не герой никакого фронта. Я фармацевт. Фар-ма-цевт, понимаете? Мы должны были сегодня идти на серебряную свадьбу к Терехиным. Жена Валентина послала меня в овощной за яблоками. По дороге из магазина я…– …случайно зашел в подворотню, – хором, но независимо друг от друга продолжили Седельников, Фетисов и прекрасная блондинка. – Случайно нашел чемоданчик…Тут вся троица одновременно замолчала и с каким-то новым жадным интересом стала разглядывать свою будущую жертву. Курочкин даже решил, что они вдруг обнаружили у него какой-то смешной беспорядок в одежде. Например, расстегнутую пуговицу там, где это категорически противопоказано. Дмитрий Олегович судорожным жестом проверил все пуговицы: нет, все на месте.– Да нет, этого не может быть, – неуверенно сказал седовласый волчара Фетисов. – Таких фантастических лохов на свете уже не бывает. Но если этой действительно лох…– …То это настоящее чудо природы, – нежным голосом завершила фразу Надежда, блондинка неземной красоты. – Ископаемое. Милый Дима-динозаврик, последний из края непуганых идиотов… А мы-то все гадали: на кого же он работает, такой секретный?– Не-ве-ро-ят-но, – по слогам выговорил господин Седло. – Так проколоться на лохе! Компаньонам рассказать – так не поверят. Это ж надо! Полдня таскать с собой две с половиной сотни кусков – и не потратить ни единого бакса, даже на мороженое в стаканчике…– Ангелы не едят мороженого, – объяснила своему шефу блондинка. – Они амброзией питаются. Это ему на небе и так гарантировано бесплатно.Прекрасная Надежда сощурилась и сделала шажок вперед, как будто уже прикидывала, как на Курочкине будут смотреться ангельские крылья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113