Экс-конвоир ничего такого не изобразил и продолжал себе пританцовывать.– Наш новый друг… э-э… господин Курочкин был так любезен, – продолжал свою мысль хозяин кабинета, с некоторым неудовольствием созерцая телодвижения своего расхлябанного кадра, – так вот, был настолько любезен, что согласился добровольно вернуть фонду собственность. Ту, которую мы не получили утром. Сейчас вы поедете вместе с ним обратно на Павелецкий и заберете дипломат с кэшем. А после этого отвезете нашего гостя туда, куда он сам пожелает. Ясно?– Так точно! – отрапортовал грузный Коростылев.– Ясно-ясно! – радостно пропел шмыгающий носом и выкинул очередное танцевальное па. – А после этого мы, как всегда, отвезем нашего, хи-хи… нашего лучшего нового друга… куда сами пожелаем. Поближе к водоему пожелаем… Мартин Сергеевич, скажите только Коростылю – пусть он его сам в бетон закатывает. У меня от этого бетона аллергия, все руки в волдырях, чешутся… Вредное производство, за те же деньги…Бритый Коростылев, не сходя с места, резко двинул шмыгающего по печени. Экс-конвоир звучно осел на пол, но, кажется, боли даже не почувствовал.– Падла ты, Коростыль, – невнятно пробурчал он из положения сидя. – Грязная работа – на мне, и я же виноват… Падла он, Мартин Сергеевич, снимите с него премиальные…Седовласый Мартин мигом утратил свою степенность. Он подскочил к шмыгающему экс-конвоиру и с размаху врезал ему по уху. Тот послушно опрокинулся навзничь, не переставая дергать ногами и бормотать.– И ты, Мартин, волчара позорный… – вяло проговорил он уже из положения лежа. – Порядочные люди киллерам отдельно платят… а тебе бы все на нас свалить… Без кайфа нет лайфа, понял, да?– Где ты взял наркотики?! – страшным голосом прошипел господин Фетисов, сильно пнув носком элегантного ботинка своего лежащего кадра. – Когда успел? Ты, падали кусок!…– Бей лайфа нет… нет кайфа, – тоненько захихикал лежащий на полу бывший конвоир Курочкина. Затем физиономия его сделалась совсем бессмысленной, и он принялся пускать ртом пузыри, счастливо агукая, как младенец.Хозяин кабинета еще раз злобно пнул его ногой, однако уже ничего, кроме новых пузырей и агуканья, не добился.– Минут сорок его трогать бесполезно, – рискнул, наконец, подать голос Дмитрий Олегович. Как новому другу, дорогому гостю и потенциальному утопленнику ему следовало бы помалкивать, однако как медик он не мог смолчать.Седовласый Мартин Фетисов наконец-то оставил в покое своего кадра, впавшего в блаженное детство, и повернулся к Курочкину. На лице директора фонда «Процветание» еще сохранялись остатки былой респектабельности, но гримаса свежей ярости напрочь губила прежнее умиротворенное выражение. Обратное превращение Серого волка в добрую бабушку уже никак не удавалось. Большие глаза, большие уши и большие зубы теперь невозможно было куда-нибудь спрятать.– Почему еще минут сорок? – коротко взрыкнул Серый волк.Курочкин почувствовал себя Красной Шапочкой, у которой спрашивают совета, с чем ее лучше съесть – с растительным маслом или с майонезом. Несмотря на возможность выбора, свободным себя Дмитрий Олегович нисколечко не почувствовал: врал военно-медицинский философ, как и следовало ожидать! Впрочем, ему, Курочкину, был задан профессиональный вопрос, каковой он никак не мог игнорировать.– Это не наркотик, – пояснил он, кивая в сторону уже совсем бессмысленного экс-охранника на полу. – Это – гексатал.– Чего-чего? – угрюмо переспросил бывший джентльмен господин Фетисов. В бизнесе этот Мартин, возможно, и разбирался, но в фармакологии – отнюдь.– Суперсыворотка правды, – вежливо растолковал ему Дмитрий Олегович. – Производное от пентотала. Один лишний атом в углеродной цепочке. Эйфория плюс логорея, полное освобождение речевых центров… Но препарат был признан неудачным.– Вот как? – не без любопытства обронил седовласый волк Мартин, брезгливо оглядывая пускающего слюни подчиненного. – А по-моему, сработано довольно эффективно.– Совсем даже не эффективно, – вздохнул Курочкин. Глупо было спорить с профаном. – Видите, он почти еще ничего не сказал – а уже отключился. И не забудьте про расстройство двигательных функций…– Ну, сказать он успел достаточно, – заметил негромко шеф фонда «Процветание». – Более чем достаточно. Боюсь, теперь вы не поверите в наши добрые намерения.– Не поверю, – честно признался Дмитрий Олегович. Судя по всему, его намеревались закатать в бетон и отправить в какой-то водоем. Интересно, что страха он почему-то не испытывал. Ему скорее было любопытно, в каком именно водоеме его собираются утопить. Только бы не в Яузе – грязная противная река, никакого комфорта.– А скажите, сделайте милость… – Волк кое-как спрятал под бабушкин череп свои большие уши, но вот с зубами ничего не выходило, – у вас случаем не осталось еще этого гексатала?– Не осталось, – сообщил Дмитрий Олегович. – Была всего одна ампула. И ту ваш подчиненный конфисковал, – должно быть, принял за наркотик.– Очень жаль, – сказал седовласый мафиозо Мартин и, размахнувшись, еще разок пнул ногой лежащего экс-конвоира. – Это бы облегчило нам задачу… Теперь, вероятно, вас бесполезно уверять, что мы вас отпустим восвояси?Курочкин промолчал.– Ах, как глупо! – пробормотал себе под нос шеф фонда «Процветание» и выдал заковыристую матерную фразу. Сейчас он мог уже это себе позволить. – Из-за какого-то вшивого наркомана все так усложнилось… Может быть, все-таки скажете сами, куда именно спрятали на вокзале деньги? Чемоданчик ведь точно наш, без обмана, зуб даю…Курочкин по-прежнему молчал. Он вовремя понял, что пока дипломат не попал в руки Мартину, топить в Яузе Дмитрия Олеговича не станут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113