– Ваш человек спятил? – удивился Сорок Восьмой.– Это не мой человек! – плачущим голосом воскликнул господин Птахин. Торгуясь, он как-то упустил из виду факт существования Курочкина. Чужого человека с чужим ружьем.– Если не ваш, то что он здесь делает? – резонно спросил киллер.– Не знаю! – простонал господин Птахин. – То есть знаю. Это какой-то фармацевт. Мои дураки приняли его за вас. Они думали, что вы – это он.– Что за чушь, – нахмурился Сорок Восьмой и сделал шаг к Дмитрию Олеговичу. – Я – это всегда я. Ну-ка, дайте сюда винтовку.– Стойте! Вы на мушке! – предупредил Курочкин, стараясь, чтобы его голос звучал грозно, как в кино. – Я могу выстрелить!Сорок Восьмой как-то очень оскорбительно засмеялся. Не по-американски, во весь зубастый рот, и даже не по-нашему, в половину рта. А по-особенному, по-киллерски, почти не разжимая губ. Выглядело это страшновато.– Ни хрена вы не сможете, – коротко сказал он и, сделав еще шаг вперед, легко вырвал оружие из рук Дмитрия Олеговича. Даже если тот и захотел, бы, все равно не успел нажать на курок.Оружие перешло к настоящему хозяину в секунду. Курочкин ощутил себя сопливым детсадовцем, у которого парень из старшей группы за обедом отнял компот – и выпил. Глупо, обидно и некому пожаловаться.– Винтовку сами собирали? – между тем осведомился киллер.Дмитрий Олегович смог только кивнуть.– Я вас поздравляю, – объявил Сорок Восьмой. – Первый раз вижу, чтобы кто-то додумался привинтить оптический прицел на место глушителя. 21 Нежданно-негаданно пригодилась последняя пара наручников: ими к трубе в Главной комнате наскоро приковали самого Курочкина. В самом дальнем углу, чтобы не мешал. Приковывая Дмитрия Олеговича, киллер вел себя почти вежливо, зато господин Птахин, наоборот, проявил мелкую мстительность натуры и торопливо засадил Курочкину по уху.Свой удар возмездия респектабельный Птахин сопроводил визгливым «Сволочь!» и двумя непечатными словами. Несмотря на все разговоры о Голливуде и таинствах кинобизнеса, Шеф показал себя обыкновенным советским начальником-самодуром. Рассуждая логически, он должен был сперва наказать своих двух подручных за халатность. Однако те были далеко в туалете, а Дмитрий Олегович – здесь и прямо под рукой.Обо всем этом Курочкин успел подумать, пока металлический браслет защелкивали на его руке.Вторая рука оставалась свободной, но ею ни до чего невозможно было дотянуться.– Быстрее, быстрее! – лихорадочно торопил господин Птахин Сорок Восьмого. Тем не менее в поведении киллера не чувствовалось и намека на суету или нервозность.Дмитрий Олегович впервые в жизни наблюдал за работой профессионального снайпера и не мог не оценить точной выверенности каждого жеста, малейшего движения. Как будто где-нибудь внутри человека в спортивном костюме с цифрами 4 и 8 вдруг заработала и начала стремительно набирать обороты некая машина для совершения убийства, превращая глаза – в окуляры, а сердце – в пламенный мотор. Сорок Восьмой наверняка стоил тех денег, которые ему платили заказчики.Сначала киллер захлопнул лежащий на двух табуретках продолговатый зеленый ящик, где прежде хранилось разобранное оружие, и тщательно протер крышку белым носовым платком. Платок почернел, крышка посветлела.– Ур-роды, – весело пробормотал снайпер. – Просил же, чтобы ни пылинки!…Он сложил платок вдвое, еще раз прогулялся им по поверхности крышки, после чего вновь проверил чистоту – уже с помощью указательного пальца. Видимо, состояние пальца его удовлетворило.– Другое дело, – сказал он.Затем Сорок Восьмой разом свел на нет долгую кропотливую работу Курочкина, превратив винтовку обратно в груду поблескивающих металлом запчастей и аккуратно разложив детали на импровизированном столе. Вся процедура разборки заняла у него лишь несколько секунд, не больше. Насвистывая себе под нос, киллер поколдовал над запчастями. Казалось, он почти не притрагивался к ним, однако детали словно бы подчинились его пассам и само собой образовали единое целое. То, что далось Курочкину с мучительным трудом, Сорок Восьмой совершил просто шутя и играя. К тому же – быстро и бесшумно. Даже патроны у него входили в магазин без малейшего щелчка.Выполнив норматив по сборке-разборке оружия, киллер бережно приставил винтовку к одному из табуретов, огляделся по сторонам и взял с подоконника уже знакомые Курочкину листки с красными и синими стрелками. «Кто их там оставил?» – мысленно возмутился Дмитрий Олегович, но затем припомнил, что именно он и оставил. Не думая о последствиях.Изучению схем Сорок Восьмой посвятил секунд пятнадцать, потом небрежно бросил бумажки на пол. Листки с разноцветными стрелками разлетелись по комнате. Некоторые из них упали у ног господина Птахина.– Порядок, – произнес киллер. – Траектория, точки схода… Годится.Шпингалеты на окне подчинились его ласковому нажиму так же легко и безмолвно, как и до этого – патроны в магазине. Обе створки распахнулись наружу, тоже не издав при этом ни звука. Потом тишина разом иссякла: Москва влилась в комнату через открытое окно и тотчас наполнила все помещение приглушенным гулом городского прибоя. Впрочем, здесь, на восьмом этаже, город не слишком досаждал своим присутствием – точно воспитанный ребенок, привыкший не очень шуметь в присутствии взрослых.– Умничка, – похвалил Москву киллер и, щедро послюнив свой мизинец, выставил его в окно. Ненадолго, секунды на полторы. Потом вернул обратно.Должно быть, мизинец принес Сорок Восьмому хорошие новости с улицы.– Славно-славно, – негромко хмыкнул киллер. – Скорость, направление ветра… То, что надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113