Когда мало-помалу ночь рассвела, – на чарке, присланной от дамы, было написано стихотворение; взял он, взглянул – там было написано: "Вот это – так река!Что пеший путник перешели не замок..." Конца ж не было. На другой стороне той же чарки углем от факела он приписал конец стихотворению: "Но будет он опять заставуна «склоне встреч» – переходить". 69 В давние времена кавалер на пути обратном из посольства к местам охот остановился у Оёдо и здесь, к отроку принцессы-жрицы обратившись, проговорил: "Где топь та, где рыбак«морские сосны» жнет?Двигая веслом,ты научи меня,ладья рыбачья" Эпизод, находящийся в ближайшей связи с предыдущим. Посол уже на обратном пути из Овари в столицу вновь проезжает через провинцию Исэ и останавливается здесь на ночлег в местности Оёдо. Тут его встречают и за ним ухаживают посланцы от принцессы-жрицы, той самой, с которой у него была недавно, оказавшаяся столь мимолетной, встреча. Среди них был и тот отрок, с которым приходила она к нему в ту достопамятную ночь. При виде его у кавалера поднялись воспоминания о бывшем и вновь загорелось желание увидеть ее. Отсюда приведенное стихотворение, обращенное к отроку.
Смысл стихотворения иносказателен целиком и весь уясняется из опять-таки непереводимой игры слов: мирумэ – «морская сосна», род съедобных водорослей, собираемых (жать) рыбаками, и в то же время – «свидание»; слово кару – «жать» и в то же время – «быть разлученным». Скрытый смысл стихов заключается в следующем: рыбак знает хорошо, где растут водоросли «морская сосна»; на своей лодке, сдвигая ее веслом, он всегда может добраться до них; отрок живет в доме принцессы, и он всегда может ее увидеть. Не может ли он как-нибудь научить и его добраться до того места, с которым он теперь разлучен?

. 70 В давние времена кавалер был у принцессы-жрицы в Исэ в качестве посланца от двора, и там ему дама По-видимому, одна из свиты принцессы.

, говорившая всегда принцессе той лишь о делах любовных, от себя сказала Т. е. не в качестве посланной от госпожи своей, но хлопотавшая уже за себя лично

: "Потрясающе-стремительныхбогов запретную оградуготова я перешагнуть!Так видеть хочется его –из дворца гостя..." Стихотворение, имеющее и буквальный смысл, так как она тоже нечто вроде жрицы, и иносказательный, а именно: «запретная ограда богов» – это связь посланца с самой ее госпожой; она рискует этим своим выступлением навлечь на себя ее гнев, но удержаться не может. «Потрясающе-стремительных» – перевод многосмысленного японского слова тихаяфуру, служащего постоянным поэтическим эпитетом к слову «божество».

А кавалер в ответ: "В любви томишься? – Что же...Попробуй – и приди!Не путь то, на которомпотрясающе-стремительныхбогов запрет лежит..." 71 В давние времена кавалеру с дамой, жившей в провинции Исэ, свидеться вторично не удалось, и он собрался уезжать в соседнюю провинцию и при этом страшно на нее роптал; тогда дама: "На побережье Оёдо соснажестока разве? – Нет!Упреки шлют ей только...и волны те, что самибегут от ней..." 72 В давние времена кавалер, зная, что там она, но даже весть послать ей от себя возможность не имея, бродил вокруг ее жилища и размышлял: "Глазами – вижу,руками же достатьтебя я не могу...Ты словно лавр, что на лунерастет!" 73 В давние времена кавалер, ропща сильно на даму, ей – "Скалистых нетмеж нами горнагроможденных...А дней без встречи сколькопрошло в любви!" 74 В давние времена кавалер даме, жившей в провинции Исэ, сказал: «Возьму тебя в столицу я и там встречаться будем!» – на что дама: "У той сосны морской,что в Оёдо на побережьерастет, – сердцев покой приходит, хотьи не говорит она..." Сказала... и стала еще более жестокой. Тогда кавалер: "И как сосна морская,с промокшим платьем рыбаки –которую жнут, сушат, –за то свидание приняв,на том остановиться хочешь?" А дама: "Морские сосны, что растутмежду скалами, –всегда они бы были!Прилив же, иль отлив,а раковинки будут..." Кавалер опять: "От слез насквозь промок, –хоть выжимай, –рукав мой!Что это? Капли то – сердц'ажестокие людей на свете?" Действительно, то была дама, с которой сблизиться так трудно было Все стихотворения этого эпизода почти не переводимы во всей полноте своего смысла на какой-либо другой язык: настолько все здесь построено на игре слов и так много слов и целых выражений находится в зависимости от этой игры. Здесь дан перевод внешнего, прямого смысла стихов, – иной же, скрытый за словами или находящийся в тех же словах, остается только объяснить.
Пусть читатель прежде всего вспомнит то, что слово «морская сосна» – род съедобной водоросли, по-японски миру или мирумэ (см. прим. к эпизоду 69) – означает в то же время «свидание» и что поэтому всюду, где в стихах стоит слово «морская сосна», следует понимать именно «свидание». Подставив это и приняв во внимание, что все упоминания о побережье, о рыбаке и т. п. находятся в стихах лишь по связи с образом «морской сосны» и самостоятельного значения не имеют, можно уяснить без особых трудностей основной для этих взаимных переговоров в стихах смысл. Необходимо только добавить, что слово «раковина» в третьем стихотворении – японское каи – означает также «польза, пригодность, удовлетворительность». Кроме всего этого образ «сосны морской» зависит от того, что дама эта живет в местности Оедо, т. е. у самого моря, где растет много таких водорослей.

. XII 75 В давние времена, когда императрица Нидзё еще именовалась фрейлиной-матерью наследного принца, она отправилась однажды на поклонение своим родным богам, и тут кавалер, начальником конвоя служивший, при раздаче наград всем бывшим, пожалован был из рук ее самой, – и он, стихи сложив, почтительнейше их ей приподнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34