Эта готовность принять и осуществить свое решение была знакома Риду. У него самого когда-то был такой взгляд, а потом ненависть в душе превратилась в лед. Он знал, что человек с таким взглядом не остановится ни перед чем.Поборов очередной приступ слабости, Рид спросил:— Вы сообщили в телеграмме, что Моргана и его банду видели в окрестностях Седей-лии. Я хочу знать, почему вы сами не погнались за ним, если вам нужно вознаграждение, а если не нужно, тогда почему связались со мной, а не с полицией?Дженкинс грубо хохотнул:— С полицией? Вы прекрасно знаете, что полиция никогда не поймает Моргана. Эти люди скованы правилами и законами, и он будет вечно ускользать от них.— Но от вас-то он не ускользнет.Взгляд Дженкинса стал суровым.— Нет, от меня не ускользнет. Но я не дурак и понимаю, что самому мне не справиться с Морганом и его бандой. Он ловок и хитер, а я не профессиональный бандит. Дело не в том, что я боюсь за свою жизнь, просто, если он опять уйдет, я никогда себе этого не прощу.— Я тоже не профессиональный бандит.— Ну конечно, рассказывайте!— Говорю вам… я не бандит.Мгновение Дженкинс молча разглядывал Рида.— Может, вы и не бандит, но люди говорят другое. Я слышал, у вас с Морганом личные счеты и вы уже давно охотитесь за ним. И еще много разного про вас рассказывают.— Например?— Например, что вы никогда не сдаетесь в погоне за кем-то и ничего не боитесь.Нога опять начала болезненно пульсировать, и терпение Рида истощилось.— Ну хорошо, что же вам от меня нужно?— Мне нужна шкура мертвого Моргана.— И это все?Ковбой заметил сарказм Рида.— Да, все! — рявкнул он.— Зачем вам его шкура?— Это мое дело.— Нет, это не ваше, а мое дело!— Когда-то у меня был сын, — начал Дженкинс, и его худое лицо напряглось, — а теперь его нет, и за это я должен благодарить Моргана. Я хочу, чтобы он заплатил.Слова Дженкинса больно врезались в сердце Рида.— Где сейчас Морган?— Он уехал из города. Я не мог проследить за ним, потому что ждал вас, но знаю, куда он направился. У него есть убежище на индейской территории, где закон не имеет власти. Морган держит там угнанный скот и заново клеймит его. Черт возьми, он настолько самонадеян, что даже не берет на себя труд оглядываться.Дженкинс полез в карман, достал оттуда листок бумаги и, натянуто улыбаясь, разложил его на постели Рида.— Я нарисовал карту. По ней вы легко найдете Моргана. — Он помолчал. — Я прошу вас только об одном.Рид резко поднял голову и взглянул на ковбоя.— Когда вы его поймаете, пошлите мне телеграмму. Больше мне ничего не нужно. Адрес я написал на обратной стороне карты.Взгляд Дженкинса переворачивал Риду душу. Этот ковбой потерял сына, а он — Дженни…— Ладно. — Рид судорожно вздохнул. — А теперь уходите и больше здесь не показывайтесь. Не хочу, чтобы у кого-то возникли подозрения. Через несколько дней я смогу ходить и примусь за дело.Дженкинс медленно выпрямился. Рид заметил, как предательски дернулась его щека.— Я вам очень обязан, Фаррел, — сказал ковбой, протягивая руку.Когда Дженкинс вышел из комнаты, Рид сложил карту и сунул ее под подушку. Наткнувшись на лежавшие там очки, он нахмурился. Итак, Морган на индейской территории… и там же находится миссия, в которой ждут пастора с женой. Все складывается как нельзя лучше! Им нужен пастор с женой? Что ж, они дождутся их.Рид откинулся на подушку и закрыл глаза.
— Плохие новости, — тихо сказал Рид.Честити внимательно смотрела на пастора, ожидая, что он скажет дальше. Она опять искала на улице свои очки, когда Эдвард Дженкинс вышел из гостиницы и направился к платной конюшне. Отчего-то встревожившись, девушка поспешила обратно в гостиницу и, едва взглянув на Рида, поняла, что дела плохи.Рид продолжал, не спуская с нее взволнованных ясно-голубых глаз:— Дженкинс сказал, что в миссии неприятности.— Неприятности?— Дети… — Рид хмуро помолчал. — Преподобный отец Стайлз открыл в миссии школу и привез туда хорошую учительницу. Она занималась с индейскими детьми. Теперь с ней что-то случилось. Дженкинс не знает что, но она уехала.Рид прищурился.— Миссия в плачевном состоянии. Когда умер отец Стайлз, индейцы почувствовали себя покинутыми. Они обратились за поддержкой к учительнице, и она какое-то время успешно справлялась с ролью духовного наставника. После ее отъезда индейцы, обращенные отцом Стайлзом, начали покидать миссию.— Но… вы скоро туда приедете…— Им уже больше года обещают, что приедет пастор с женой. Между тем они лишились еще и учительницы. По словам Дженкинса, индейцы считают, что они и их дети стали никому не нужны. Он говорит, что, если я хочу их вернуть, у меня осталось одно средство: ходить по индейским деревням и разговаривать с жителями. Но вот беда: пока я буду это делать, потеряю других обращенных, которые еще водят своих детей в миссию.— Разве вы не можете приехать в миссию и объяснить, что скоро вернетесь и школа опять откроется?— Им слишком часто давали обещания, а потом обманывали. По словам Дженкинса, единственный способ удержать индейцев в миссии — открыть школу немедленно.— Но вы же не можете разорваться!— В том-то и дело.— Неужели никто не подумал об этом, когда вас туда посылали?— Тогда еще не было ясно, как обстоят дела. Жена пастора, которого хотели послать сначала, была хорошей учительницей, но она заболела, и они не смогли приехать. Вместо них послали меня.— А…Рид нахмурился.— Никто, и я в том числе, не предполагал, что мне придется задержаться. А теперь, похоже, мой приезд в миссию мало поможет бедным индейцам.— Вы не должны так думать.— Самое ужасное то, что, по словам Дженкинса, правительство собиралось направить средства на финансовую поддержку школы, но, если индейцы потеряют к ней интерес, никаких денег не пришлют, а значит, не будет и школы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75