Привезли их уже несколько дней назад, да только все было недосуг, и ему придется установить двери прямо сейчас, как только доберемся туда, не то Хайд опять исчезнет. Ужас как не хочется опять упустить эту лису.
Джеффри поднялся и протянул Рейсу руки.
— Ты должен вывести меня в наручниках, Рейс. Давай, выполняй свой долг.
— Пойду возьму шаль, — спохватилась Рейлин.
— Не надо тебе выходить со мной, — покачал головой Джеффри. — Кто знает, что на уме у этих людей. Не хочу, чтобы тебе было стыдно за меня. Пожалуйста, останься здесь, так будет лучше.
Глаза Рейлин наполнились слезами.
— Но, Джеффри, я хочу быть с тобой!
— Нет, любовь моя, ты останешься в доме, и на этом поставим точку.
Рейс деликатно кашлянул — ему явно было не по себе. Ничего не видя от слез, Рейлин поплелась в столовую, и Джеффри пошел за ней. У двери, там, где их не мог видеть Рейс, он прижал ее к стене и стал целовать жадно, будто в последний раз; она отвечала ему с той же страстью, словно желая слиться с ним воедино душой и телом, наделить его своей силой и своей любовью.
У Рейлин от слабости подгибались ноги. Обняв мужа, она заплакала, не стыдясь своих слез, заплакала молча, с закрытыми глазами. Джеффри достал из кармана носовой платок и помог ей высморкаться.
— Я принесу тебе пальто, — сказала она, поднимая к нему мокрое от слез лицо. — На улице прохладно.
Через пару минут Рейс уже вел своего друга сквозь орущую толпу. Вслед Джеффри неслись оскорбления и ругательства. Его называли кто подлым насильником, кто потрошителем младенцев, кто грязным соблазнителем, но он все сносил молча.
Рейлин стояла у окна, и слезы ручьем текли у нее по щекам. Месяц назад она возмущалась бездействием шерифа и даже хотела, чтобы тот арестовал ее мужа, а теперь презирала себя за то, что позволила этому случиться. Но шериф был вынужден пойти на такой шаг, несмотря на уверенность в невиновности человека, которого сейчас вел в участок.
Когда Джеффри и Рейс дошли до экипажа, Олни уже сидел там на задней скамье вместе с Чарли. Рейс сел впереди и усадил Джеффри рядом.
— Ты хочешь отпустить его, как только выедешь за город? — раздался из толпы чей-то насмешливый голос.
В ответ шериф обвел внимательным взглядом толпу. Многие лица были ему незнакомы, и большинство принадлежали к самому бедному сословию, что наводило на мысль о том, что им, вероятно, заплатили за представление. Отыскав автора последней реплики, Рейс неторопливо заговорил.
— Думаете, это вы заставили меня арестовать убийцу? — спросил он в наступившей тишине. — Ошибаетесь. Я всего лишь хочу быть уверенным в том, что Джеффри Бирмингем будет защищен от вас и вам подобных, а вовсе не считаю, что он убил Нелл.
В ответ раздались оскорбительные выкрики, и шериф поднял руку, призывая к тишине.
— В свое время вы поймете, что я был прав, а пока запомните мои слова. Если вы надумаете учинить какое-нибудь насилие здесь или в ином месте города, вам несдобровать: я запомнил каждого из вас и начну преследовать до тех пор, пока последний участник безобразий не будет наказан. Суда Линча я у себя в городе не допущу. И еще, я уже вызвал подкрепление из соседнего города, так что не рассчитывайте на безнаказанность.
Рейс замолчал и еще раз обвел взглядом обращенные к нему лица.
— Вы думаете, что правы, а я знаю, что это не так, и через несколько дней представлю вам настоящего убийцу. А пока запомните, что говорит вам шериф. Джеффри Бирмингем никого не убивал… — Рейс сделал выразительную паузу и с мрачной ухмылкой закончил: — Зато про меня этого не скажешь.
Он потянул за вожжи, и Чарли заерзал рядом с Олни на задней скамье. Он не рисковал спорить с начальством, да и немного в городе нашлось бы людей, чтобы вступать в прения с шерифом, тем более что на поверку Рейс Таунсенд всегда оказывался прав.
Глава 22
Купер Фрай надавил плечом на тяжелую деревянную дверь, ведущую в контору Густава Фридриха. Хозяин сидел за массивным дубовым столом и проверял счета. С недавних пор, потеряв руку, а заодно и Рейлин, он утратил интерес к более веселому времяпрепровождению. Фридрих был достаточно богат, чтобы затраты на шлюх, коих он предпочитал заказывать по полудюжине за раз, не слишком обременяли его кошелек, и когда-то утехи подобного рода весьма нравились ему. Теперь все было в прошлом. Что ж, подумал Фрай, раз немцу не приходится тратиться на красоток, надо помочь ему облегчить кошелек.
Фридрих поднял глаза от бумаг и недоверчиво посмотрел на англичанина. За время их не такого уж долгого знакомства он успел узнать Купера как человека очень умного в те моменты, когда мозг его не был затуманен избытком крепких напитков, и пройдоху, каких свет не видывал. Любопытно, с чем теперь пришел к нему этот господин? У Фридриха на англичанина был зуб: из-за этого лживого проходимца он лишился Рейлин и стал калекой.
— Итак, — откинувшись на спинку стула, спросил Густав, — чем на этот раз я обязан вашему появлению? Редко вижу вас трезвым в последнее время, так что смею предположить: дело у вас серьезное. Что вы хотите предложить мне на этот раз? Или опять явились за деньгами? И что же вы готовы сделать для меня за несколько звонких монет?
Не дожидаясь приглашения, Купер сел за стол напротив Фридриха.
— Я держу ушки на макушке. Сегодня до меня дошли слухи о том, что Бирмингем арестован за убийство Нелл, вот я и подумал, что пора вам отдать обещанную мне тысячу баксов. Все как договаривались.
— Тысячу баксов?! — патетически воскликнул Густав, сдвигая в угол счета. — Что вы такого сделали, чтобы заслужить вознаграждение? Вы видите, я работаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115