— Узнав о необыкновенных талантах миссис Бирмингем в области моделирования одежды, мистер Ив спросил мистера Бирмингема, не разрешит ли тот украсть его жену. — Элизабет немного посмеялась вместе со всеми и продолжила: — На самом деле наш бизнес процветает, и мистеру Иву трудно обслужить всех наших клиенток так, чтобы они остались довольны. Как вам хорошо известно, некоторые дамы требуют к себе особого отношения, так что времени на разработку новых фасонов у него остается мало, вот мистер Ив и решил обратиться за помощью к своему другу, мистеру Бирмингему, а миссис Бирмингем оказалась настолько любезна, что согласилась облегчить ему жизнь хотя бы на время. Нам повезло, что у нас появилась такая талантливая сотрудница, не правда ли?
Сочетание смеха и аплодисментов уверило Рейлин в том, что по крайней мере внешне большинство портних приняли объяснения Элизабет. Только одна из них попыталась выяснить истинные причины, побудившие Рейлин переехать в Чарлстон. Это была высокая пожилая женщина с добрыми серыми глазами. Видно было, что решение заговорить без обиняков далось ей нелегко.
— Бедная Нелл… То, что случилось с ней, так ужасно. Я знала ее мать, она овдовела, когда Нелл была совсем крошкой. Когда мать Нелл умерла, девушка переехала жить к тетке, но только у той было восемь своих ребятишек, все малыши, и на бедняжку Нелл у нее совсем не оставалось времени. Сколько бы ошибок ни совершила Нелл в жизни, никто не мог сказать, что она была плохой матерью своему малышу — малютка такой резвый и хорошенький, краше и не бывает. Надеюсь, какие-нибудь добрые люди скоро возьмут его к себе. Каждый знает, каково ребеночку расти без родителей.
Женщина внезапно осеклась, испугавшись собственной дерзости, и прижала к губам дрожащую руку. Но и другие портнихи, до которых, разумеется, тоже дошли некоторые слухи, явно сочувствовали Нелл и переживали за ее малыша.
Рейлин попыталась улыбнуться. Чтобы рассеять тревогу своих будущих коллег о судьбе ребенка, ей ничего не оставалось, кроме как продолжить болезненную для себя тему:
— В настоящее время Дэниеля приютила семья управляющего моего мужа. Миссис Фергюс кормит его грудью, ведь у нее самой недавно родился малыш, и, насколько я знаю, она заботится о малютке не хуже, чем о собственном ребенке. До тех пор пока не объявится отец малыша или другая семья не пожелает усыновить его, Дэниель останется на попечении миссис Фергюс. — Рейлин обвела взглядом портних, добавив после многозначительной паузы: — Она даст ему столько теплоты и заботы, сколько дала бы любому сироте, найденному в Оукли, любому другому ребенку, оказавшемуся в столь трагическом положении. Мой муж — благородный человек и делает все, чтобы ребенок ни в чем не нуждался.
Рейлин испытала облегчение оттого, что смогла произнести нужные слова с должной уверенностью. Ей оставалось лишь молиться о том, чтобы сказанное ею оказалось правдой. Впрочем, если какая-либо из портних ей не поверила, то виду не подала. Однако ее слова, без сомнения, вскоре разнесутся по всему городу, и не успеет солнце сесть за горизонтом, как возникнут новые версии происшествия в Оукли. Обыватели начнут судить-рядить о том, почему Рейлин, утверждая, что не считает своего мужа повинным во всех преступлениях, все же решила уехать от него. Станут говорить и о том, что миссис Бирмингем нанялась на работу не к кому-нибудь, а к холостяку, уступавшему по части мужского обаяния разве что Джеффри Бирмингему, от которого она сбежала.
Вскоре появилась первая заказчица, за ней еще и еще. Поток посетителей казался нескончаемым. День был ознаменован не только необычно большим наплывом клиентов, но и новыми назначениями. Фаррел нанял еще одну швею, а также привратника и швейцара — здоровенных молодцов, выказывавших особое рвение к работе. Тот, что посимпатичнее, говорил с сильным ирландским акцентом, и у него всегда находилось приветливое словцо для посетителей. Фаррел решил, что его стоит поставить у входа, чтобы он своим видом завлекал в салон дам. Мастерицы срочно принялись шить зеленую ливрею того же красивого оттенка, что и дверь в «Ив купор»; самого же швейцара отправили сначала к парикмахеру, а затем к шляпнику, чтобы тот подобран ему подходящий головной убор.
Менее симпатичного из двух новичков назначили гардеробщиком. Впрочем, вскоре выяснилось, что он с удовольствием готов мыть и чистить, и в этой работе ему не было равных. Тут же ему было дано задание вымыть витрину магазина, а затем и окна, выходящие как на улицу, так и во двор. Закончив дело, он принялся наводить блеск на бронзовые фонари, висевшие по обеим сторонам от двери. После того как бронза засияла, словно золото, гардеробщик стал полировать латунные ручки и все прочие металлические детали, включая вывеску. Фаррел даже решил, что, если эти двое будут и дальше проявлять такое рвение к работе, он станет сам платить им в дополнение к тому, что платил Джеффри Бирмингем.
Миссис Брюстер появилась как раз тогда, когда работа была в самом разгаре.
— Мистер Ив, — воскликнула она, — никак не ожидала, что застану у вас эту даму! Какой стыд! Насколько я знаю, супруг миссис Уэсли скончался совсем недавно… Хотя, принимая во внимание почтенный возраст ее достойнейшего супруга и размеры недавно унаследованного ею состояния, полагаю, ваши наряды послужили для молодой вдовы непреодолимым искушением. Ответная улыбка Фаррела была не слишком любезной Миссис Уэсли едва успела выйти из салона и скорее всего прекрасно расслышала реплику завистливой шляпницы, которая с недавних пор стала его вечной головной болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115