— Дастин скромный и не болтает о своих достижениях.— Он то же самое сказал о тебе.— Разве? Что ж, мои достоинства весьма сомнительные, а Дастина — нет.— Ты очень гордишься им, — заметила Ариана, не зная, как прореагировать на самоуничижительное заявление Трентона.— Да, горжусь. Он замечательный человек и проявил без преувеличения исключительную братскую преданность.— Вы оба учились в Оксфорде?Трентон сжал руки за спиной:— Да, некоторое время, но здоровье нашего отца стало сдавать, он мог управлять только Броддингтоном. Мне пришлось оставить Оксфорд, чтобы взять на себя управление остальными поместьями и семейными делами.Ариану поразило, с какой скромностью Трентон рассказывал о своем бескорыстном поступке, когда ее брат, оказавшийся в сходном положении после смерти родителей, оплакивает свою судьбу вот уже много лет.— Какие тяжелые обязательства ты на себя взвалил! — воскликнула она. — И как нелегко тебе, наверное, было… Тебе же не исполнилось тогда и двадцати!Трентон небрежно пожал плечами:— Я просто сделал то, что было необходимо для моей семьи.— И, полагаю, превзошел их самые смелые ожидания. Думаю, твой отец очень гордился тобой!Мускул на горле Трентона дернулся.— Возможно, мы никогда не говорили об этом, просто выполнил свой долг. Я никогда не отказывался от своих обязанностей.— Понимаю. — Ариана невольно подошла к нему, глаза ее светились восхищением. — И все же ты сомневаешься в своих достоинствах? — Она протянула руку и дотронулась до его подбородка. — А я вижу, что ты более чем достойный человек.Лицо его омрачилось.— Ты не знаешь меня, Ариана.— Думаю, что знаю.— Ты романтическое дитя, туманный ангел.— Романтическое, возможно, но не дитя. — Она решительно вздернула подбородок. — Больше не дитя.Он понял скрытое значение произнесенных слов, нахмурился и, перехватив ее запястье, оттолкнул руку жены.— Не обманывай себя, Ариана. То, что происходит между нами в постели, не имеет ничего общего с романтизмом.Она вздрогнула:— Возможно, с твоей стороны.Трентон посмотрел на нее, и его лицо исказилось от боли. Затем он решительно покачал головой:— Не делай такой ошибки — не позволяй этому браку затронуть твое сердце.— Слишком поздно, — спокойно заявила она.— Ты продаешь душу дьяволу, — предостерег он. Ариана пожала плечами:— Что ж, я рискну.Прежде чем он успел ответить, она отошла и остановилась в дверях.— Можно мне все-таки осмотреть остальную часть особняка?Трентон молча кивнул, глаза его потемнели от какого-то необъяснимого чувства. Затем он проводил ее в холл.— Я осмотрела большинство спален, — заметила она, устремив пристальный взгляд в коридор, — но мне бы хотелось посмотреть еще раз твою гостиную.Трентон напрягся:— Зачем?— Потому что я провела там очень мало времени, — бросила она на ходу, направляясь к гостиной.— Так же, как и я, — сказал он с иронией в голосе. Он неохотно последовал за ней и открыл дверь, ведущую в спартанское помещение.— Почему?Ариана прохаживалась по пустой комнате, и ее прежнее впечатление, что она практически необитаема, все более усиливалось.— Как ты знаешь, я не был в Броддингтоне много лет. А когда был… — Трентон засунул руки в карманы и отвернулся. — Скажем так — мне неприятна эта комната. Она ассоциируется у меня с потерей и болью.— Понимаю, — тихо ответила Ариана.По красивому лицу мужа пролегли напряженные морщины. Боль его была вполне очевидной. Он пристально посмотрел на нее, и на лице его отразилось мучительное раздумье.— Интересно, действительно ли ты понимаешь.В эту минуту Ариана почувствовала почти нестерпимое желание подойти к Трентону, но поборола его, напомнив себе, что он не примет ни ее утешения, ни сочувствия. Единственное, что он от нее сейчас принимал, было ее тело.Она осмотрела комнату, представляя, как она могла выглядеть несколько лет назад, заполненная воспоминаниями, которые навевали личные вещи Ричарда Кингсли: картины, эскизы, причудливо сконструированная мебель и ковры. Она отчетливо увидела весело пылающий в камине огонь, свежие цветы — фиалки и ноготки, а может быть, боярышник, украшающие комнату, пропитывая ее своим нежным ароматом. У окна мог бы стоять большой стол красного дерева. Солнечный свет освещает его полированную поверхность, за столом Трентон, брови его сведены, лоб нахмурен — он обдумывает серию проектов, которые сейчас разрабатывает… Образ был настолько зримым, как будто…Идея ворвалось в ее голову, настолько живо, словно сокрушительный удар молнии, так что Ариана с трудом удержалась от восторженного возгласа. Возможно, она не в состоянии стереть прошлое Трентона, но она может смягчить его боль, предложив ему настоящее, — создать нечто новое, а не жить мрачными воспоминаниями. Она загадочно улыбнулась, представив, с чего начнет. Внутри этих пустых неуютных стен она воссоздаст настоящую комнату, которую только что вообразила себе, и подарит Трентону убежище, которое будет всецело принадлежать ему и где он найдет такое же утешение, как и в Спрейстоуне, но оно, возможно, станет ему еще дороже, так как у него появится возможность отдать дань горячей благодарности Ричарду Кингсли среди своих великолепных владений. И это станет гигантским шагом в плане Арианы превратить Броддингтон в настоящий дом.— П-п-простите меня, ваша светлость.В дверях появился Дженнингс, броддингтонский дворецкий. Проведя рукой по шапке рыжих волос, он нервно устремил взгляд на Трентона над длинным и острым, словно иголка, носом. Не хватало только ствола дерева за его спиной, чтобы завершить представший перед Арианой яркий образ маленького испуганного дятла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112