— Давай приступим к осмотру немедленно.— Без завтрака? — Глаза Трентона блеснули, когда он посмотрел на часы. — О, теперь уже ленча?— Я не голодна… во всяком случае, не хочу есть. — Неужели эти неприличные слова действительно исходили от нее?Трентон приник поцелуем к ее ладони.— Ладно, поедим позже. — Губы его дрогнули. — Это подводит меня к другому вопросу — умеешь ли ты готовить?— По правде говоря… да.— Хорошо. Тогда Клара сможет продлить свой отпуск… На неограниченное время.Внутри Арианы все словно растаяло.— Так же, как и Гилберт.Взгляд Трентона загорелся.— Давай начнем наш осмотр, пока я не передумал.Спрейстоун был таким же изысканным, как и Броддингтон, и все же совершенно другим, обладающим своим особым очарованием. Если Броддингтон — это изобилие ухоженных лужаек и цветущих садов, то Спрейстоун — уединенный приют со множеством деревьев, ароматом жимолости и желтого утесника, укрытый грядой меловых утесов, ныряющих в волны.Ариана упивалась всем окружающим с наивной непринужденностью, очаровавшей Трентона, затронув неведомые доселе струны его души. Сад, птицы, цветы — она готова была заключить все это в свои объятия, словно дорогого друга.— Трентон, это не скотный двор, а поместье для животных. — Ариана с изумлением смотрела на огромное строение, где размещался домашний скот. — Здесь достаточно места для сотен овец, шести дюжин свиней, для множества цыплят и целой армии кошек и собак.— И нескольких дюжин коров, — внес свой вклад Трентон.— Что ты делаешь со всеми ними?— Хорошо их кормлю. И в результате получаю прекрасного качества молоко и молочные продукты, шерсть…— Я знаю, что дает домашний скот, — перебила она. — Но ты живешь здесь один. Ты производишь всю эту продукцию на продажу?— В некотором смысле да.— Это одно из направлений вашего семейного бизнеса?— Нет.— Тогда…— Состриженную шерсть отсылают в Англию, где из нее ткут ткани, затем их доставляют вместе с молоком и яйцами фермерам, живущим на Уайте.Прошло время, прежде чем Ариана поняла.— Ты хочешь сказать, что просто отдаешь все это им?Трентон приподнял брови:— Что в этом удивительного? У меня достаточно средств. А большинство фермеров здесь бедные, дома у них старые, в запущенном состоянии. Я могу оказать им необходимую помощь.Ариана почувствовала, как гордость за него переполняет ее.— Ты никогда не рассказывал мне об этом.— Ты никогда не спрашивала.— Можно предположить, что ты к тому же перестраиваешь их дома.— Я делаю все, что в моих силах.Она коснулась его руки:— Какой ты удивительный человек.Он опустил взгляд на ласкающие пальцы Арианы, и его губы мрачно сомкнулась.— Я не удивительный человек, Ариана, а ожесточенный, холодный, неспособный чувствовать. Я уже неоднократно предупреждал тебя — не делай из меня романтического героя.— А я и не делаю. — Она приблизилась на шаг. Внезапно и быстро на смену прежним страхам на нее снизошла уверенность. — Я вижу тебя таким, как есть, — человеком, в душе которого живет огромная боль… сильный гнев. Я ощущаю этот гнев и боюсь. Но я чувствую и твою доброту и радуюсь, так как почему-то знаю, что она одержит победу в битве, разрывающей тебя на части.— Я мог бы стать убийцей, — грубо напомнил он ей. Нескрываемая боль, прозвучавшая в его словах, уничтожила последний след сомнения.— Мог бы. — Она прижала руку к его подбородку, — но не стал.Он решительно притянул ее к себе.— Черт бы тебя побрал, Ариана, — пробормотал он в душистое облако ее волос. — Почему ты заставляешь меня стать таким человеком, каким видишь меня?Она не ответила, только прижалась губами к его груди, приоткрытой воротом сорочки.Он вздрогнул, и руки его невольно крепко обхватили ее. Булавочные уколы чувства, казалось бы, давно отмершего, внезапно возродились к жизни, возвращая ему незащищенность, чувствительность… пугая его.— Проклятье, — снова прошептал он. Самообладание его постепенно испарялось, и сердце начинало бешено биться. Он приподнял прекрасное раскрасневшееся лицо Арианы и всмотрелся в него в надежде найти свет доверия в ее глазах. — Туманный ангел… моя прелестная неземная мечтательница… почему ты заставляешь меня надеяться, когда надежды нет?Ее ответ кристаллизовался, как бы живя своей собственной жизнью.— Я люблю тебя, — прошептала она. Трентон застонал, припадая к ее рту со всей силой тонущего.— Мое убежище от шторма, — хрипло сказал он, не отрывая губ. — Разгони тьму хотя бы на мгновение. Окружи меня своей добротой, своей верой. Люби меня, туманный ангел… люби меня.Он сжал ее в объятиях, овладел ее языком, дыханием, пожирая ее со страстью, исходившей скорее от души, чем от тела. Он целовал ее щеки, глаза, шею, его тело болезненно откликнулось, когда Ариана жадно прижалось к нему, горячо и бесстрашно.— Я мечтал о том, чтобы заняться здесь с тобой любовью, — выдохнул он в ее приоткрытые губы.— В Спрейстоуне? — с трудом отозвалась она, почти лишившись способности говорить.— На скотном дворе. — Он уже расстегивал ей платье дрожащими пальцами. — Чтобы нас окружали только животные и цветы, которые ты так обожаешь. И чтобы под тобой не было ничего, кроме сена, а подо мной ничего, кроме тебя.Он наклонил голову и обхватил губами ее напрягшиеся соски, потягивая их через ткань сорочки.Ариана вскрикнула, ноги ее подкосились. В поисках опоры она схватилась за мощные плечи Трентона. Ей показалось, будто весь мир опрокинулся, когда он опустил ее на грубоватый и в то же время мягкий матрац. Ноздри ее заполнил аромат свежего сена, и она лежала, зачарованная огнем, зажегшимся в глазах мужа, и чувственными образами того, что должно было произойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112