— Мне кажется, вы плохо знаете вашего мужа, леди Дина.
Дина ответила ему с гордо поднятой головой:
— Уверяю вас, инспектор, я знаю его отлично. Говорят, «муж и жена — одна сатана». Может я и молода, но я жена. Если вы не извинитесь перед нами, я попрошу своего зятя лорда Кенилворта, чтобы он обратился в Скотланд-Ярд и потребовал вашего отстранения от дела.
Коби удивленно моргнул: он не ожидал от своей молодой жены подобной твердости и самообладания. «Сам виноват, — сказал он себе. — А ведь кто-то еще сомневался, что она сможет со мной ужиться!»
Уокер сказал (теперь, когда тихая леди Дина превратилась в воинствующую аристократку, а обыск привел к столь сокрушающему результату, ничего другого ему не оставалось):
— Я должен извиниться перед вами обоими. Да, у меня нет доказательств причастности мистера Гранта к ограблению, но я выполняю свои обязанности так, как считаю нужным, леди Дина, вы должны это понимать.
Дина, добившись своего, заметно смягчилась.
— О, да, я понимаю, инспектор. Мой муж устал после прогулки, а мы как раз собирались выпить чаю, когда вы нас вызвали, так что теперь, я надеюсь, вы оставите нас в покое.
«Дина сама не понимает, как много она для меня сделала», — подумал Коби. Кинувшись в бой, она дала ему возможность прийти в себя, потому что впервые в жизни фокусник был сбит с толку.
После ухода рассерженного Уокера, он мог думать лишь об одном: «Что же, черт возьми, случилось с бриллиантами?»
Пятая глава
Сплетен становилось все больше, и никто не знал, кто их распускает. Уж точно не Коби Грант, который проявлял к истории с ожерельем довольно сдержанное любопытство.
Говорили, будто сэр Рэтклифф сам выкрал ожерелье, чтобы тайно его продать. Нависшая над ним угроза банкротства перестала быть тайной. Принц лишил его своего покровительства, и сэр Рэтклифф утратил последний оплот, защищавший его от разорения.
И Уокеру, перед его отъездом из Маркендейла, тайно сообщили об этой возможности. Его представили принцу, который был с ним чрезвычайно любезен и дал понять, что Коби Грант пользуется его особым расположением.
Инспектору пришлось бы распрощаться со своей карьерой, если бы он попытался обвинить «мистера Дилли» в похищении бриллиантов, не располагая вескими доказательствами.
О сэре Рэтклиффе поползли и другие слухи, на этот раз не лишенные основания.
Говорили, что его удивительное везение в карты объясняется не прихотью Фортуны. Лорд Дагенхэм и лорд Рейнсборо поделились с лордом Кенилвортом своими подозрениями. Более того, и другие игроки намекали владельцу дома, что за столом сэра Рэтклиффа происходит нечто странное.
Лорд Кенилворт воспринял это известие точно так же, как и его жена, когда узнала о краже бриллиантов.
— Только не здесь, — заявил он, а затем обратился к Дагенхэму, которого очень уважал, — Вы уверены, что он жульничает?
— Почти уверен, — ответил Дагенхэм. — Думаю, за ним следует понаблюдать.
— Снова скандал! — простонал Кенилворт. — Разве нельзя было промолчать?
— Нет, нельзя. Фоллиот-младший тоже заметил. Он первый ко мне обратился. Разве можем мы покрывать шулера на глазах у молодежи?
Кенилворт кивнул.
— Как же нам поступить?
Дагенхэм предложил:
— Спросите у Бьючампа. Он знает, как можно замять скандал.
Кенилворт последовал его совету. Бьючамп сказал, что если обман обнаружится, сэру Рэтклиффу придется предъявить обвинение. Нельзя, чтобы принц оказался причастен к мошенничеству.
— Но это все равно приведет к скандалу, — убитым голосом произнес Кенилворт.
— Вот именно, — ответил ему Бьючамп, — и в этом случае мы должны поступить надлежащим образом. — Он помолчал. — Пусть одним из свидетелей будет Грант.
— Почему Грант?
— Он очень наблюдателен, — заявил Бьючамп. Не мог же он признаться, что собирается скормить Хиниджа волкам, вернее, самому матерому из них, который только и ждет подходящей возможности, чтобы вонзить в Хиниджа свои клыки.
Коби вовсе не чувствовал себя волком. Дина заметила, что после ухода Уокера он стал каким-то рассеянным. Похоже, ему непросто было сохранять свое обычное самообладание.
Тайна исчезновения бриллиантов мучила его весь вечер, и за обедом, и за игрой в баккара, словно зубная боль. Впервые за многие годы он был совершенно растерян.
Зато Дина была ослепительна. Она снова оделась в белое, а ее прическу и пояс украшали крохотные розовые бутоны. Чтобы подчеркнуть невинность своего облика, она вместо веера прикрепила к правому запястью букет из таких же нежно-розовых цветов. Украшений на ней было мало: лишь ожерелье из речного жемчуга и простой серебряный браслет на левой руке.
Она буквально светилась изнутри. Когда игра закончилась, и супруги вернулись в свои покои, Дина взглянула на Коби и сказала:
— Ты выглядишь утомленным, милый. Наверное, слишком много ездил верхом. Может, ты не хочешь, чтобы я приходила к тебе сегодня?
Нет, он хотел. Надо же как-то отвлечься от мыслей об этих чертовых бриллиантах. Более того, ему нравилось спать с ней в одной постели, даже если они и не занимались любовью. Вот так сюрприз! Раньше женщины были нужны ему исключительно для плотских утех. Он знал, что это эгоистично, но ничего не мог с собой поделать. А Дина… все изменила. Еще одна проблема, которую надо решать.
— Моя дорогая, — ответил он, и это была чистая правда, — от тебя я никогда не устаю.
Ответ мужа удивил Дину сильнее, чем она ожидала. Коби говорил серьезным тоном, без своей обычной насмешливости, и это значило, что ему можно верить.
Он заслужил награду. Как же его отблагодарить? Может, показать, что она его достойная ученица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62