Сэр Дарси приступил к перекрестному допросу сэра Рэтклиффа. Но все его усилия оказались напрасны. Напротив, чем сильнее был его напор, тем большее сочувствие к сэру Рэтклиффу пробуждалось в душах многих зрителей и присяжных, которые уже привыкли думать о нем как о жертве заговора.
— Я утверждаю, — заявил сэр Дарси, — что невинный человек не стал бы губить свою честь и репутацию, письменно признавая себя виновным в мошенничестве. Вашу подпись на документе следует рассматривать как неоспоримое доказательство вины. Что вы на это ответите?
Сэр Рэтклифф снова принял горделивый вид, вздохнул, взглянул на судью, а лишь затем обратился к своему обвинителю.
— В обычных обстоятельствах, сэр, я согласился бы с вами. Но учтите, что я офицер и джентльмен, посвятивший жизнь служению короне и государству. Я вынужден был подписать эту бумагу, чтобы спасти принца от скандала. Ради своей страны я готов был пожертвовать не только жизнью, но и репутацией… поскольку принц и ответчики обещали сохранить это в тайне.
— Но разве можно было сохранить такую тайну, сэр Рэтклифф? А так как вы и никто иной затеяли этот судебный процесс, скандал все-таки разразился. Куда же делась ваша преданность принцу?
— Причина в том, что люди, сидящие здесь, нарушили клятву молчания. Поскольку они обошлись со мной бесчестно, то и я счел себя свободным от любых обязательств.
Он повернулся и обратился к судье.
— Я уверен, что вы понимаете мои мотивы, ваша честь…
Судья вздохнул.
— Вам задает вопросы адвокат. Отвечайте ему, а не мне.
Коби знал, что в стране набирает силу движение республиканцев, и его опорой являются мелкие коммерсанты и лавочники. Весь высший свет уверен в виновности сэра Рэтклиффа, но его представителей нет в жюри. А те, кто сидит на скамье присяжных, не испытывают сочувствия к принцу и его «сторонникам», как назвал ответчиков сэр Альберт в одной из своих речей.
Сэр Дарси вздохнул, взглянул на листок бумаги и снова обратился к сэру Рэтклиффу.
— Вы заявили, сэр, что поскольку достоинство фишек, которые использовались в игре, слишком мало, у вас не было причин для мошенничества. Я правильно вас понял?
— Да. Я именно так и сказал.
— А если бы ваше финансовое положение оказалось гораздо более шатким, если бы у вас было много долгов, и ваш кредит был бы исчерпан, в этом случае риск оказался бы оправданным?
— Даже если бы я на самом деле испытывал финансовые затруднения (а у меня их нет), ничтожные суммы выигрышей не могли бы стать поводом для мошенничества… как раз наоборот…
Сэр Дарси печально вздохнул.
— Да или нет, сэр Рэтклифф?
— Точный ответ требует пояснений, сэр.
— Итак, вы утверждаете, что не испытываете финансовых затруднений. Я знаю, что вы потеряли крупную сумму на биржевых спекуляциях и часто играете в клубах, где ставки значительно выше, чем в Маркендейле. Не желаете пересмотреть свой ответ?
Сэр Рэтклифф и бровью не повел.
— Конечно, нет. То, что вы сказали о финансовых потерях, правда, но это ничто в сравнении с размерами полученного мной наследства. А что касается участия в азартных играх, то это обычные сплетни.
— Это вы так говорите.
Сэр Дарси взглянул на свою бумажку и объявил, что вопросов у него больше нет.
Сэр Рэтклифф выиграл и этот раунд. Все в зале встрепенулись, когда сэр Альберт объявил, что вызывает следующего свидетеля — самого принца Уэльского.
Виолетта прошептала Дине:
— Вот бедняга. Разве мог он предположить, что невинные развлечения в Маркендейле приведут его в зал суда?
— Не думаю, что его это сильно беспокоит, — ответила Дина.
Принц держался великолепно. Он отвечал на вопросы сэра Альберта своим приятным гортанным голосом, и не проявлял ни малейших признаков раздражения из-за того, что с ним обращаются, словно с простым смертным. Да, несколько джентльменов во главе с хозяином дома лордом Кенилвортом сообщили ему, что сэр Рэтклифф Хинидж жульничает во время игры в баккара.
— Кто именно выдвинул обвинение?
Принц задумался, затем взглянул на судью.
— Как я понял, все ответчики видели, как сэр Рэтклифф передвигает фишки.
— И среди них не было человека, чье мнение оказалось решающим?
— Я повторяю, все они видели, как сэр Рэтклифф жульничает.
Нет, сам он этого не видел, поскольку сидел за другим столом. Нет, у него не было причин сомневаться в честности Кенилворта и остальных ответчиков.
Да, он согласился, чтобы во избежание скандала, сэру Рэтклиффу предложили подписать признание вины и обещание никогда больше не играть в карты.
Да, он полагал, что этим все и завершится.
В конечном счете, впечатление от его ответов было благоприятным. Сэр Дарси встал, чтобы подвергнуть принца перекрестному допросу. Он спросил, почему принц согласился сохранить происшедшее в тайне.
— Я хотел проявить снисходительность и милосердие.
В зале поднялся шум, когда один из присяжных поднял руку и попросил разрешения задать вопрос.
Зрителей призвали к порядку, и, наконец, волнение улеглось.
— Я хотел бы спросить у свидетеля, когда именно он решил, что обвинение в адрес сэра Рэтклиффа правдиво?
В зале снова зашумели. Принц сохранял спокойствие.
— Поскольку свидетельства не были анонимными, повторяю, я был вынужден им поверить, другого пути не было.
«Уж это наверняка обезоружит сэра Рэтклиффа», — подумал Коби. Впоследствии выяснилось, что он ошибался: тех, кто верил в невиновность «благородного баронета», не так-то просто было переубедить.
Наконец, все закончилось, и принц вернулся в зал. Следующими свидетелями были никому не известные личности, которые клялись, что сэр Рэтклифф никогда не стал бы мошенничать в карты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62