Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня или запачкалась в грязи.
Это был человек, которого она не знала, которого никто не знал. Таким он мог бы стать, если бы не узнал правду о своем рождении, если бы не уехал на юго-запад и не вкусил бы плода с Древа Познания.
— Я люблю тебя.
Коби застыл, как изваяние.
— Я же говорил, чтобы ты не влюблялась в меня, Дина.
— Я знаю, но ничего не могу поделать. Я уверена, что ты не совершил ничего плохого, так почему ты не хочешь рассказать мне всю правду?
Коби молчал. Случилось то, чего он не мог предвидеть. Обнимая ее, думая о ее храбрости, о ее безоговорочной преданности, он испытывал ту же боль, что и она.
— Ох, Дина, я не хотел этого. — Теперь от его обычной сдержанности не осталось и следа.
— Чего не хотел, Коби?
Он не мог ей сказать. Он чувствовал, как сердце рвется у него из груди. Впервые с тех пор, как Белита умерла у него на руках, он испытал подобное чувство к другой женщине. Его женитьба на Дине была чем-то вроде акта благотворительности, попыткой переделать мир, как сказал бы Хендрик Ван Дьюзен. Но с тех пор он влюбился в нее и лед, сковывающий его сердце, начал таять.
Коби не хотел, чтобы лед таял, он хотел оставаться таким, как прежде — бесстрастным, ни к кому не привязанным. Только так он мог оставаться свободным.
Но он влюбился.
Дина молча лежала в его объятиях. Она видела слезы в его глазах, и поняла, что дальше расспрашивать бесполезно. Более того, если она действительно его любит, то надо принять его таким, какой он есть.
Он всего лишь пытается ее защитить… а ведь желание защитить — тоже одно из проявлений любви.
— Спи, — прошептала она. — Я больше не буду тебя тревожить. Я доверяю тебе. Но помни: я твоя жена, и всегда поддержу тебя, что бы ты ни делал.
— Я недостоин тебя, — пробормотал Коби ей на ухо. Он мог только молиться, чтобы на этот раз его любовь к женщине не оказалась для нее роковой.
Сразу же после возвращения Уокера в Лондон Хендрик Ван Дьюзен подошел к Коби в гостиной. Пока инспектор рыскал по дому, следя за гостями (и особенно за мистером Джейкобом Грантом), Хендрик старался избегать своего друга. Он не хотел возбуждать подозрения насчет алиби, которое обеспечил для Коби в ночь гибели Хоскинса.
— Так кто же, по-твоему, украл бриллианты, Джейк? Говорят, будто их собственный владелец, но я так не думаю, и сдается мне, ты тоже.
Если бы не причастность Дины, Коби с удовольствием устроил бы пикировку с Хендриком.
— Ты же сам знаешь, что это я, — еле слышно прошептал Коби.
— То-то почерк мне показался знакомым. И тебе удалось спрятать их от нашего друга из Скотланд-Ярда, который давно подозревает тебя…
— В убийстве. — Коби обвел взглядом собравшихся в комнате гостей и только что вошедших принца с принцессой. — Я поговорю с тобой позже… если сочту нужным.
— Я всегда готов прикрыть тебя, Джейк, ты это знаешь. Кстати, Кенилворт хочет побеседовать с нами обоими после чая. Бог знает, зачем.
— А ты не знаешь, Хендрик? Ты меня удивил! — с иронией произнес Коби.
Он был уверен, что Кенилворт обеспокоен поведением сэра Рэтклиффа за игорным столом. Но в последнее время Хинидж стал слишком неосторожным не только во время игры.
Однажды Коби встретился с ним во время утренней прогулки в саду. В то утро сэр Рэтклифф ушел от Сюзанны раньше обычного. После убийства Лиззи его перестали удовлетворять обычные плотские удовольствия. В результате, незадолго до отъезда из города он совершил свое второе убийство.
Теперь он не находил себе места. Накануне он ни с того ни с сего решил пройтись по саду. На одной из дорожек играли дети садовника, мальчик и девочка. Девочка, чуть младше Лиззи Стил, оказалась очень хорошенькой, пухлой и застенчивой. По настоянию отца она сделала реверанс, и сэр Рэтклифф погладил ее по голове и сунул ей в ладонь монетку в шесть пенсов.
Она еще раз присела и улыбнулась так мило, что у сэра Рэтклиффа все сжалось внутри. Он сказал себе, что было бы безумием поддаться искушению: он мог бы навлечь на себя подозрение, если бы очередное убийство, подобное двум лондонским, вдруг произошло в Маркендейле.
Но забыть ее он не мог. Мысли о девочке преследовали его весь день и помешали насладиться ночным свиданием с Сюзанной.
И вот она снова здесь. Ее отец разбрасывал удобрения на одной из клумб, а девочка сидела на дорожке, играя с тряпичной куклой. Она вскочила, снова сделала реверанс и улыбнулась, надеясь получить еще один шестипенсовик.
Сэр Рэтклифф судорожно сглотнул и наклонился к ней, чтобы…
Нет. Волосы на его затылке неожиданно встали дыбом. Хинидж почувствовал, что за ним наблюдают. Он выпрямился, не успев даже прикоснуться к ребенку, медленно повернулся и увидел перед собой отвратительного выскочку Коби Гранта.
Что-то в облике Гранта заставило его насторожиться. Он знает! Грант знает! Но откуда он мог узнать? По-своему сэр Рэтклифф не был глупцом. Он вспомнил некоторые странности в поведении американца, а мысль о том, что Грант мог каким-то образом открыть его тайну, многое объясняла. В любом случае не помешает проследить за Грантом, а главное, как можно скорее отправить письмо приятельнице в Соединенные Штаты и поинтересоваться, что ей известно о нем и что она может выяснить.
Коби видел, как сэр Рэтклифф двинулся к девочке, и ярость, угасшая в нем после женитьбы на Дине, вспыхнула вновь. Если бы у него было хоть одно веское доказательство виновности сэра Рэтклиффа! Не в первый раз Коби пожалел о том, что настроил Уокера против себя.
— Наслаждаетесь свежим воздухом? — с издевкой поинтересовался он.
— Теперь уже нет, — огрызнулся сэр Рэтклифф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62