Разглагольствовал длинный - Иван.
- Не забудьте и возле нашего дома марафет навести, - подбоченился он и дурашливо раскрыл рот. - А что? В порядке помощи. Человек человеку... Вы мне - чистоту, я вам - поллитру. У вас сухой закон, так я ее сам выпью, за ваше здоровье. Пойдет?
Ребята стояли растерянные, не зная, что ответить. Сзади за плечо Андрея тронула чья-то рука.
Начальник участка Прокопов с маленькой девчушкой, которая удобно сидела на его просторном плече, встал рядом.
- Чего зубы скалите? - спросил он у парней. - Работать пришли - берите лопаты. Нет - так сматывайтесь, чтоб духу вашего не было!
- А что, что?! - запетушился Иван. - Разве не имеем права подышать? После труддня. Вполне.
- Я говорю: пошел. А то покажу труддень!
Троица ушла, бормоча себе под нос что-то невнятное.
Девчонка, обхватив голову Прокопова, попросила:
- Папа, не ругайся, я боюсь.
- Ты что, - засмеялся Прокопов, снимая ее с плеча, - я вовсе не ругаюсь, маленькая.
Девочка в больших руках Прокопова и вправду казалась крошечной.
- Извините, ребята, есть у нас и такие. Извините, - проговорил начальник участка. - Болтун! Ко мне! - Собака примчалась мигом и стояла, весело помахивая хвостом. - Будь с Леночкой, Болтун, - приказал Прокопов. Понял?
Болтун переступил ногами, хвостом еще сильнее завилял: дескать, что тут непонятного.
Девчушка его тотчас обняла, начала уговаривать:
- Болтуша, Болтуша, где ты репьев набрал. Давай я их вытащу.
- Антоныч! - закричал Прокопов. - Гони сюда!
Подъехал тягач со свеженькими, недавно ошкуренными столбами, какие-то девушки стояли в кузове.
Лихарь выпрыгнул из кабины, замахал длинными руками.
- Живей, девчата, живей! Прыг - и на землю! Что вы такие неповоротливые! Вот помню я, тридцать лет назад, молодой, красивый...
Девушки прыснули, видно, не могли представить, что носатый, жердлявый Лихарь мог быть красивым и молодым.
- Значит, не верите?!
Сделав зверское лицо, Лихарь засунул два пальца в рот да так разбойничьи свистнул, что все вокруг сразу поверили: был Лихарь молодым. Был!
- Комиссар! Куда комиссар делся? Где волейбольную площадку делать будем?! Вон скрепер идет!
Григорий с Лихарем пошли к клубу. Прокопов остался у вагончиков. Взяв лопату-грабарку, он начал шуровать ею, покрикивая:
- Давай-давай! Носилочки, носилочки! Не ленись, ребята!
И вовсе не похож он был на бугая. Лицо у него приятное, только дубленое, красноватое. А силища... Когда нужно было железные бочки с известью на тягач погрузить - они городошной площадке мешали, - начались дебаты. Прокопов же подошел, затянул на поясе широкий офицерский ремень, ухватил бочку, поднял и в кузов бросил. Потом другую, третью. Люди вокруг только рты разинули. А Григорий сказал Володе:
- Вот так, штангист. Понял?
Прокопов, услышав, повернулся к Володе, окинул его взглядом, спросил:
- Второй средний? По какому работаешь?
И к великому Володиному удовольствию, начался у них серьезный, профессиональный разговор.
- Мать моя! Это еще что за гвардия? - воскликнул Лихарь.
От поселка к лагерю приближалась небольшая колонна из десятка пацанов.
Лица были серьезны. Впереди маршировал Колька, широко размахивая руками. Иногда он косил глазом назад и шипел сдавленно:
- Р-ровней иди... Рот закрой, Васька...
За десяток шагов от площадки Колька скомандовал: "Стой!", подошел к Прокопову и доложил:
- Индейский отряд "Разведчик" прибыл. Ставьте на работу.
На голове Кольки, надо лбом, торчал пучок длинных перьев, привязанных тесемкой. Такие же султаны из перьев были и у других ребят.
- Какой, какой отряд? - почему-то шепотом спросил Лихарь.
- Индейский отряд "Разведчик", - сурово повторил Колька.
Лихарь раскрыл было рот, хотел еще что-то спросить, но Прокопов его опередил.
- Комиссар, принимай разведчиков, - без тени улыбки сказал он. Определи их на работу.
Григорий повел ребят к клубу.
И лишь тогда Лихарь, разинув рот от уха до уха, закатился в беззвучном смехе, прикрывая лицо руками.
- Индейцы... - сдавленно сипел он. - Монтигомо - Ястребиный Коготь... Черти полосатые.
Прокопов тоже засмеялся.
Снова все пришло в движение. И в лагере, и на площадках, и у клуба.
Зоя с прорабом напропалую кокетничала. Они размечали волейбольную площадку.
- Валерий Никитич... Валерий Никитич... - щебетала Зойка.
Валерий Никитич был молод, носил джинсовый костюм, очки в тяжелой оправе, гривастую студенческую прическу. Так что не грех с ним было и пококетничать.
- Зоенька, Зоенька, правее реечку поставьте! - кричал он.
- Слушаюсь, Валерий Никитич, слушаюсь! - откликалась Зоя.
Было шумно, суматошливо. Инструмента уже не хватало.
Болтун, кудластый Болтун, с веселым лаем носился, а за ним гонялась Прокопова дочка. Она цеплялась за его густую шерсть, хотела повалить. Болтун вырывался и мчался прочь от девочки, делал круг, сразу же возвращаясь к ней.
* * *
После воскресника Андрей пошел Кольку провожать. На голове мальчишки по-прежнему красовался пучок длинных птичьих перьев.
- Что это у вас за отряд? - спросил Андрей.
Колька подозрительно покосился.
- Вам, значит, можно отряд, а нам нельзя?
- Почему нельзя... Я просто спрашиваю, какой отряд?
- Индейский.
- А почему индейский?
- А почему у вас студенческий?
- Здорово. Мы же студенты, вот и студенческий. А вы школьники - значит, школьный.
- Школьный, - презрительно усмехнулся Колька. - Скажешь тоже... школьный. Индейский, вот это да.
- А почему "Разведчик"?
- А у вас почему "Ермак"? Вы что, Ермаки, что ли?
- Вообще-то верно.
- А мы разведываем.
- Что разведываете?
- Разведываем. Нельзя говорить. Не обижайся, я клятву дал.
- Раз клятву, тогда конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54