И когда шагнул он с крыльца, и когда пошел от дома прочь, не прерывался этот разговор. Потому и не оглянулся, услышав торопливые шаги за спиной: это, конечно же, Наташа, ведь он позвал ее мысленно, и она не могла не услышать.
Андрей невольно задержал шаг, ожидая, как упадут ему на плечи, а потом закроют глаза ласковые Наташины руки.
Ударили в голову. А потом в плечо. Еще и еще раз. Он повернулся, не понимая, в чем дело. Если бы могли они увидеть его глаза, в которых совершенно не было страха, а одно лишь удивление еще не пришедшего в себя, счастливого человека!
Но было темно. И потому ничто не могло сдержать тяжелых злых кулаков.
Андрей закричал и, как показалось ему, сразу же рядом появилась Наташа.
- А все-таки нужно было их найти и отделать так, чтоб не сдохли, но пару дней ходить не могли. А то начинается эта политика: нельзя, не имеем права, существуют органы... - Славик зло сощурился, повернулся к Володе. Ну что? Неправда? Да? Они нас, значит, могут? А вы так спокойно рассуждаете: "Нельзя опускаться до них". Вот они и чувствуют, - Славик мотнул кудлатой головой в сторону темного окна, - понимают, что такие вот чистенькие не опустятся до грязи, и спокойны.
- Ты даже не знаешь, кто это был, - беззлобно отмахнулся Володя, - а уже бить, душить. Надо же разобраться.
- Всем отрядом нагрянули бы в поселок. Сразу бы нашли.
- Тебя послушаешь, так получается, что я Андрею враг, и Григорий враг, один ты - друг, - хмуро сказал Володя.
- Слишком у вас все правильно, все рассчитано, продумано.
- Слишком правильно не бывает. Или правильно, или неправильно. А тебе бы хотелось, чтобы весь отряд, орда в сто человек, взорвались, побежали... А потом? Что бы дальше получилось? Да и вообще, баш на баш меня не устраивает. Я не хочу, чтобы такие люди отделывались одними синяками. Они обязательно должны быть в тюрьме, и они там будут. Только так. Как ты считаешь, Андрей?
Но Андрей разговора не слушал.
* * *
Утром Наташа забежала лишь на минуту: спешила на работу.
Андрей ждал Григория, который обещал прийти скоро, но все почему-то не шел. Болела голова, настроение было дрянное.
- Здесь, что ли? - послышался за дверью басок Лихаря, а через мгновение и сам он вошел в комнату, положил на кровать голубую битком набитую сумку с надписью "Аэрофлот" и, указав на нее пальцем, коротко разъяснил:
- Харч. Высококалорийный.
Андрей хотел было произнести обычные в таких случаях слова: "Ну, зачем... Стоило ли беспокоиться". Но Лихарь понял все и рта не дал раскрыть.
- Перестань, - недовольно сморщился он и, присев на стул возле Андрея, закурил: - Вот помню, тридцать лет назад, молодой, здоровый, - он распрямился, горделиво демонстрируя свою тощую стать, - попал я в больницу. Так, веришь ли, все запасы у соседей по палате подчистил за два дня. О-о-о!
И уже совсем другим голосом, далеким от бодрости спросил:
- Что? Попало? - и, пригнувшись, заглянул в глаза Андрею. - Вот так. Ладно, найдем их. Не миллионный город. Вот какие кадры у нас есть. В три шеи бы гнал, если б нашлась замена. Ну да ладно про них, ну их к черту...
- Проекты не пришли, Антон Антоныч?
- Во! Это разговор... Нету, нету пока... И сейчас тебе неймется, проекты подавай.
- А как же, строить надо.
- Строить, - Лихарь улыбнулся, провел по лицу ладонью, разглаживая морщины, которые тотчас же вернулись на свое место. - Строить, строить... Андрей, дорогой! Я вас понимаю. Болтать зря не хотел, не хотел обижать... А ведь понимаю. Заработать всем хочется. И приодеться, и поехать к морю, и девушку в ресторан повести. Но и вы нас поймите. Откровенно ведь говоря, на одном "даешь" держитесь. Сейчас у вас два дома да склад. Вроде спокойно идет, и то капиталку переделывали. А если еще объекта три. Не начнете горячку пороть? Быстрей, быстрей? Там фундамент мельче положенного, там не прошпаклюете как следует. Разве за всем уследишь? А ведь здесь не Ялта Сибирь...
- Вы, Антон Антонович, говорите такое... Будто мы все сволочи, обиделся Андрей.
- Ты не лезь в бутылку. Мы ведь не себе амбар строим.
- И мы тоже. И вообще, худо кроме себя честных людей не видеть! - зло бросил Андрей.
Лихарь схватил его за плечи и, глядя пристально, глаза в глаза, спросил:
- Это ты правду говоришь?.. Или так, из книжки... А?
Андрею вдруг стало зябко от неморгающих, в упор на него смотрящих глаз, и он вздрогнул, но сказал твердо, отвечая не столько Лихарю, сколько себе:
- Да, правду.
- Ну, спасибо, - распрямился Лихарь. - Верю, - подчеркнул он. Выздоравливай, - и пошел к двери, но, уже ступив на порог, остановился, повернулся к Андрею, сказал:
- Старею я, брат. Старею... Веришь ли, раньше человека с одного взгляда видел. Не знаю... А сейчас... Старею. А может, люди другие пошли. Непрозрачные насквозь. - И ушел.
Григорий забежал на минуту.
- Не умер еще? - спросил он.
- Живу.
- Вызвали участкового. Приедет. Но как будет искать... Ты ничего не вспомнил?
- Чего я могу вспомнить? Если бы узнал кого или услышал, так вчера сказал.
- Народу было много в поселке. Воскресенье. Ребята приезжали из Комсомольского. Ленинградцы со своей базы приезжали. Буровики были. Так что... Все ясно?
- Как белый день.
- Тогда сиди. Я в бега.
Следующим посетителем был Степан. Он в комнату заглянул, спросил: "Туточки?", а потом долго отскребывал сапоги у вагончика. Андрей ему крикнул: "Брось вылизывать!".
- А как же, - вошел наконец Степан. - У вас бабов нету, чистоту наводить. Моя жинка всегда меня гоняет. Скидай, говорит, сапоги у коридорчике. А у меня они тесные. Я говорю ей, на руках лучше буду ходить, чем скидать их каждую минуту.
Степан внимательно оглядел Андрея, спросил:
- Ничего не поврежденное внутри?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54