Темнолицая старуха в белом платочке коршуном восседала на высоком кряжистом пне и оттуда зорко поглядывала на свою желторотую команду, при случае покрикивала:
- Петька! Не трожь ее! Не трожь, а то счас заработаешь! Ты куда полезла, Анютка!
- Это все ее, что ли? - удивился Андрей.
- Бабушка Катя. У нее Вася с Таней, остальных люди приносят. Шурик, Шурик! - позвал Колька.
Ребятишки головы подняли, настороженно на Андрея стали глядеть. Один из мальчишек заковылял к Кольке, улыбаясь и курлыкая:
- Оля... Оля...
- Бабушка Катя, я Шурика поведу кормить. Скоро мама придет.
- Забирай, забирай... - и тут же, приподнявшись над пнем, крикнула: Счас, счас, иду! Счас заработаешь, зверь страшной!
Колька мальчишку на руки взял, сказал Андрею:
- Понесу его. Кормить надо.
- Ладно, неси. Но ты приходи к нам. Ты на нее не обращай внимания. Мы ей все объясним, понял. Приходи, не бросай нас.
- Приду, - сказал Колька. - Я вас не брошу. Я ведь не с ней дружу, верно. Не сегодня только приду, потом.
Он ловко пересадил Шурика на закорки и помчался вприпрыжку, козлом. Маленький братишка его радостно визжал, закидывая головенку.
А лагерь по-прежнему гомонил: и по вагончикам суетня шла, и возле. Обедали в столовой, курили подле нее. На кухне уже хозяйничали поварихи, а Зоя сидела рядом, у поленницы дров, на чурбаке. Андрей подошел к ней.
- Ну что? - спросила Зоя. - Он не плакал, а? Успокоил ты его? Куда он пошел?
- Колька не заплачет. Домой пошел.
- Знаешь, Андрюша, до чего я не люблю вот таких горластых. Все-то они знают. Да и не знают, наорут, наорут... - опустила она голову. - Мне прямо сразу все здесь разонравилось. Так нехорошо. Ни на кого глядеть неохота. Плюнула бы да ушла. - Потом она поглядела на Андрея и добавила. - Тебе, правда, может, неприятно все это слушать. Ты же к ней какие-то чувства, говорят, питаешь.
- Хватит тебе... - поморщился Андрей.
- Зо-оя! Андрюша! - послышался из лагеря голос Володи. - Идите сюда!
- Иде-ом!
Ребята уже в новую форму оделись: энцефалитки, накомарники. У Володи, конечно, треугольник тельника виднеется на распахнутой груди.
- Давайте, - сказал он, - получайте спецодежду.
- Зоя, послушай, надо окончательно решить, - тронул девушку за плечо Григорий. - Я сейчас разговаривал с командиром. Может, ты завхозом будешь, а? Получать и покупать продукты, помогать девчатам, инструмент выписывать, материалы. Белье постельное. Работы много.
- Чтобы с этой... - негодующим шепотом проговорила Зоя. - Чтобы эта горластая мною командовала...
- Ты это брось, - сказал Григорий. - Ты только со своей колокольни смотришь. Она, конечно, погорячилась. Я ей сказал. Но и ее надо понять. Столько людей... Не дай бог что... Какая-нибудь дизентерия. Это ж в один день весь отряд ляжет. Сто человек. Да еще карантин объявят. Вот и наработаемся. А ты сразу...
- Нет. Никаким завхозом я не буду. Как раньше договаривались, к Володе в бригаду.
- Тебе видней.
- Переодевайтесь и начинайте готовить инструмент. Топоры в вагончике. К вечеру чтобы все было готово. Смотрите, не плотницкие, а для леса. Завтра идем на лесоповал.
- Плотницкие... для леса... - передразнила Зоя. - Вроде я что-то понимаю. Толком не может объяснить. Все только командуют.
- Ну, не злись, Заяц, - взмолился Григорий. - Покажем. Прямое такое топорище, длинное.
- Так кого я должна благодарить!? - послышался Ритин голос. - Не медпункт, а чудо. Говорят, ты, Андрюша, постарался.
Зоя кошкой метнулась в вагончик. Андрей этого сделать, к сожалению, не мог.
- Шкаф, стол, даже кушетка!
Белая шляпа накомарника хорошо оттеняла смуглоту Ритиного лица, темные волосы.
- Спасибо, Андрюша! - говорила Рита, улыбаясь.
- Почему я, - быстро проговорил Андрей. - Это вовсе не я.
- А мне Володя...
- Володя это и сделал. Он у нас мебелью занимался. А теперь скромничает. - Володя удивленно округлил глаза. - Так что его и благодарить надо, а меня не за что, - сказал Андрей и, поднявшись в вагончик, зашел в свою комнату.
Из окна, прикрытого занавеской, он поглядел на Риту. Та разговаривала, смеялась. Она была красива. Но что-то хищноватое виделось Андрею в ее лице.
Рита скоро ушла, и Андрей вернулся к ребятам.
- Ты чего, а? - спросил Володя. - Ты же за ней... Зеленями ей там украшал, старался.
- Слушай, ты можешь отстать с Ритой своей...
- Любовь хр-рупнула, и, кажется, насовсем! - торжественно возгласил Славик. - И какая любовь...
- Гляди, Андрюшка, - предупредил Володя. - Я хоть и бывший, но мариман и такую девушку без надзора не оставлю.
- Смотрите, начальство пожаловало, - сказал Григорий.
По дороге к лагерю шел Лихарь, все в той же кожанке и кожаной фуражке, похожий на комиссара или чекиста далеких лет. А рядом с ним - невысокий, в плечах широченный мужчина, этот набычившись шел, руки в карманы.
- Бугаек! - восхищенно произнес Славик.
Клавдия подле них мелко вышагивала. Она разговаривала и хохотала, и, видно, кокетничала с молодым парнем в джинсовом костюме. А позади этой четверки уныло плелся желтый мохнатый пес. Мордой он почти до земли доставал, и хвостом по земле волочил. Тот самый пес, что на Андрея в конторе лаял.
Зоя из дверей вагончика сообщала:
- Здоровый - это Прокопов, ух, прямо кабан, начальник участка, с женой. А тот... Валерий Никитич, - жеманно проговорила она, - прораб.
- А ты откуда знаешь этого хлюста?
- Мы с ним познакомились и очень мило поговорили. Приятный человек.
- Ну-ну, неплохо начинаешь.
Начальство направилось к штабу. Прокопов и впрямь был на быка похож, породистого. Краснолицый, хмурый, большеголовый, стриженный коротко. Рукава клетчатой рубахи засучены, короткие мощные ручищи-маховики обнажены.
Они поднялись в штабной вагончик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54