- Напорются еще, глаз выткнут. Правильно. Учтем. А еще какие претензии к нам начальство имеет?
- Больше никаких, - покачал головой прораб.
- А вот у нас, Валерий Никитич, претензии есть.
- Слушаю.
- В бригаде двенадцать человек. Две "Дружбы". Сначала суетились, бегали и вроде даже не успевали. А теперь сачкуем. И вот прикинули и решили: на трех человек нужно одну "Дружбу". Тогда будет нормальная работа. Так что нам крути не крути, а еще две "Дружбы" нужно.
- А где я их возьму? - скучно ответил прораб. - Нету "Дружб".
- И трелевщик бы нужен еще один. Степан не успевает за всеми бригадами.
- А где я его возьму? - также равнодушно проговорил Валерий Никитич. Нету трелевщиков, - и даже зевнул.
- Чего ж мы тогда собрались? - удивленно спросил Славик. - Разговоры, разговоры...
- Не знаю. Я вас не собирал. Работайте.
- Рабо-отайте! - воскликнул Петя-маленький. - Это работа, что ли!
- Где возьму, где возьму! Тоже мне, начальство!
- Найти надо!
Валерий Никитич закурил, сделал несколько глубоких затяжек, очки поправил.
- Из крику, - сказал он спокойно, - ничего не слепишь. Ни трелевщика, ни самой паршивой бензопилы. От крику только головную боль можно заработать и поганое настроение. А нам ни то ни другое, я думаю, не нужно.
Он был не по годам спокоен, этот молодой прораб. Ведь он немногим старше некоторых из ребят. И казалось, по-молодому должен был вспыхнуть, взорваться. А Валерий Никитич равнодушно поглядывал сквозь очки, покуривая, ровно говорил:
- Значит, запомните, техники свободной нет и не будет. Другие бригады оголять я не собираюсь. Это все равно, что у вас забрать пилы и отдать другим. А вы, мол, вручную валите. Не выход же? Давайте думать. Вы же студенты. Научную организацию труда изучаете, планирование и прочее. Вы головы. А глотки что... Специалисты по глоткам здесь почище вас имеются. Так что думайте, ищите выход.
- Выход-то есть, - сказал Григорий. - Выход - это спортзал, мастерские, пожарное депо, ледник, в общем все, что положено по договору.
- Чего попусту говорить, - поморщился прораб. - Ты же прекрасно знаешь, проектов пока нет, а без них никто строить не разрешит. Вот главбух на днях в Тюмень поедет. Может, что и сделает.
Андрей глядел на прораба. И ему казалось, что совсем о другом человеке рассказывала Наташа, а не об этом спокойном, приятном парне. А может быть, она присочинила. Ну, проводил, ну, пришел в вагончик посидеть, поболтать, на день рождения пригласил - что же страшного.
- Послушайте, - сказала Зоя.
- Тебя, Зоенька, с удовольствием, - разулыбался прораб.
- Валерий Никитич... - зарделась Зоя.
- Говори, говори...
- Правда, может... - неуверенно начала Зоя, а потом решилась: - А вот если в две смены работать? Ведь ночи-то белые стоят. Прямо как днем. Может, даже лучше работать: ни жары, ни овода.
Несколько минут обсуждали Зоину мысль хором:
- А что, дельно...
- Молодец, Зойка!
- Днем по тайге не пролезешь, а то ночью!
- Да разве это ночи, дура...
- Обниматься светло, а работать...
- А комар ночью прет, у-ух...
- Не-ет, ребята, это все же идея.
- Конечно. А то бро-одим. На одно дерево впятером кидаемся.
Валерий Никитич не возражал. И после его ухода, еще немного поспорив, решили провести эксперимент нынче же и разделили бригаду надвое.
Андрею выпало идти в ночную смену. Славику тоже. Они вернулись в лагерь и спать завалились. Андрей проснулся раньше и пошел в магазин.
День был не по-сибирски ярким. Чистое, без морщинки, небо. Солнце жаркое, точь-в-точь свое, южное. Тонкая пыль вздымалась под ногами. И глинистая, изъезженная, с глубокими колеями дорога была изрезана густой сетью трещин.
В поселке было тихо. Только попыхивала электростанция да далеко и тонко визжала лесопилка. Но эти слабые звуки не складывались вместе. И тишина стояла густая, полуденная.
По дороге от школы медленно шла Наташа. Андрей окликнул ее, и они пошли рядом. Наташа слегка прихрамывала. Лицо ее было отмечено кое-где мелкими брызгами извести.
- А у нас революция, - похвастал Андрей. - Переходим на двухсменную работу. Я с вечера до утра. Ты извини, что я тогда убежал сразу, спохватился он, - но я вспомнил про ребят, они ведь беспокоились.
- И я сегодня, - сказала Наташа, - без работы. Вот ногу гвоздем проткнула. Наши в карьер уехали, песок кончился. А меня не взяли. Беда как обидели! - рассмеялась она, откинув назад голову, и солнце, осветив ее глаза, сделало их такого необычно чистого голубого цвета, что Андрей замер.
- Если хочешь, пойдем на озеро. Ты ведь не был ни разу?
- Пойдем, - ответил Андрей, - только я схожу переоденусь, сапоги сброшу. Подождешь?
- Не торопись. Успеем. Приходи к часу. Я готова буду.
Они расстались на перекрестке.
Собирался Андрей недолго, но когда пришел к Наташе, она уже сидела возле вагончика, ждала его. На ней был сарафан, сшитый из легкой голубой материи, такой же, как лента, схватывающая обручем темные волосы. Цвет сарафана, ленты и Наташиных глаз был одинаков.
Андрей подошел и молча, улыбаясь, стал глядеть на Наташу.
- Ну, пошли.
* * *
Дорога оказалась недлинной. Изъезженная, измолоченная гусеницами, она кое-где уже проваливалась, и сломанные бревна "лежневки" торчали, приподнявшись над землей, предупреждая об опасности, и тогда колея спускалась с настила на грунт, вернее на дикую мешанину брошенных под гусеницы необрубленных деревьев. А в иных местах, там, где мельчала тайга, и сплошь была составлена из приземистых, уродливых, сохнущих на корню сосен и берез, прямо к "лежневке" подступало болото. И, проходя, Андрей чувствовал, как колышется под ним "лежневка", ненадежно повисшая над такой мирной с виду пучиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54