Рейфел фыркнул.– Тогда вас, должно быть, окружали идиоты. Уверен, что в конце светского сезона вы захотите, чтобы все вас покинули, и можно было заняться садом.– У меня на этот счет есть идея, – признался Куин.Выражение ее лица менялось – от удивленного до смущенного, потом недоверчивого – так быстро, что Куин не был уверен, что действительно видел это.– Относительно работы в саду или того, чтобы меня оставили одну? – Я объясню позже.Рейф поднял руки:– Не хочу прерывать ваш разговор. Пойду и дам льву еще один повод порычать.Беспечным движением он бросил ведро помощнику конюха и зашагал к дому.Мэдди повернулась к Куину и скрестила руки на груди.– Так какова ваша идея?– Вы должны научиться оскорблять, – с удовлетворением произнес он.– Простите?– Оскорблять. Вы позволили Ламли оскорбить себя и уйти с этим.– Я ударила его, – возразила Мэдди, вспыхнув.– Это не считается. Вы не должны поступать подобным образом, ведь может попасться кто-то, кто ударит вас в ответ. Не говоря уже о том, насколько это нецивилизованно. Вам надо убивать их так же, как они вас, – словами.– Что мне следует отвечать, когда… мужчина называет меня шлюхой и предлагает стать его любовницей?– Именно это мы и должны придумать.– Вы сошли с ума, – заявила Мэдди и повернулась к нему спиной.Куин усмехнулся:– Теперь вы понимаете.Пожав плечами, она снова повернулась к нему лицом.– Что?– Что вам необходимо иметь ответ на все – на любое оскорбление, которое вам могут бросить.– И как же я должна это делать?– Мы будем практиковаться. Мы назовем это… курсом борьбы против повес и распутников. – Куин старался не рассмеяться, наблюдая за подозрительным выражением ее лица. – Мы превратим это в состязание.– Курс борьбы… Вы сумасшедший.Но чем больше он думал об этом, тем заманчивее ему представлялась его идея.– Нет, я не сумасшедший. Это блестящая мысль! Когда мы подберем подходящий ответ для каждого неподходящего замечания, вы станете непобедимы и неуязвимы для оскорблений.– Ладно, а теперь оставьте меня одну, Уэрфилд.– Почему я – единственный человек в Лондоне, который этим занимается? – спросил Куин.Он увернулся, и ее кулак угодил ему в плечо. Куин схватил ее за руку и притянул к себе.– Драться не разрешается, – предупредил он. – Уничтожьте меня своим умом, девочка.Она освободилась.– И что хорошего из этого выйдет? Вы же знаете, как быстро распространяются слухи здесь, в Лондоне.– Когда повесы с сомнительной репутацией поймут, что именно они будут выглядеть дураками, они перестанут оскорблять вас. И начнут уважать. Или – бояться.Мэдди прищурилась.– Вы уверены?– Абсолютно уверен.– Хорошо, но мне все это кажется смешным.Пусть так, зато у нее будет материал, над которым стоит подумать, помимо воспоминаний, как ее вчера вечером обидели. Куин улыбнулся ей вслед, когда она пошла к дому. Если он узнал еще что-то о Мэдди, так это то, что она любит хорошее сражение. И он надеялся, что предоставил ей такую возможность.
– Что за глупая идея, – пробурчала Мэдди.Она сидела в гостиной вместе с герцогиней, ожидая, когда мужчины семейства Бэнкрофтов окончат свою послеобеденную беседу и присоединятся к ним. Разговору них шел на повышенных тонах, что было свидетельством его окончания или предвестием кровопролития.– Какая глупая идея, дорогая? – Ее светлость опустила книгу и посмотрела на Мэдди.Девушка покраснела.– Ничего, ваша светлость. Извините, я говорила сама с собой.– Это не подобает молодой леди.– Не думаю, что у меня вообще есть необходимые привычки, – согласилась Мэдди.Герцогиня закрыла книгу.– Как чувствовал себя Малькольм, когда вы оставили его? Мне следовало бы спросить об этом раньше.Мэдди не знала, как отнестись к неожиданному сочувствию со стороны герцогини, но, кажется, хозяйка дома начала относиться к ней немного терпимее.– Он достаточно хорошо двигает левой рукой и говорит, что уже чувствует покалывание в ногах. В последнем письме он пишет, что сделал сам три шага, прежде чем упасть на Билла Томкинса.– Кто такой Билл Томкинс?– Лакей мистера Бэнкрофта.Герцогиня кивнула.– Вы пишете ему? Малькольму, я имею в виду.Мэдди отложила вышивание, радуясь представившейся возможности побеседовать.– Да, три раза в неделю.– И о чем же вы ему рассказываете?– О погоде, о том, что все идет хорошо, и как я развлекаюсь здесь в Лондоне.Легкое любопытство проснулось в темно-зеленых глазах герцогини. Она встала со своего места и присела на кушетку рядом с Мэдди.– То есть вы лжете ему.– Не совсем, – заколебалась Мэдди. – Он хотел этого для меня, и я не должна волновать его.– Кого волновать? – спросил Куин из дверей.– Твоего дядю, – ответила ее светлость прежде Мэдди. – Где Льюис?Вошедший с ним Рейфел упал на кушетку рядом с матерью.– Он сказал, что собирается в свой офис написать письмо королю Георгу с просьбой освободить меня от армии, пока меня не съели мерзкие африканские аборигены.Герцогиня подняла бровь.– Хорошая мысль, дорогой.– Его светлость тоже потрясен. Пока Куин не произведет на свет наследника, я нахожусь в запасных. Так что не след мне окончить жизнь в желудке какого-нибудь зулуса.Мэдди наморщила носик, разрываемая чувством тревоги и одновременно забавляясь.– О, перестаньте!Куин, не обратив внимания на шутку, продолжал смотреть, на Мэдди, пока та не опустила глаза, притворяясь, что ее отвлекли герцогиня и Рейф. Он всегда смотрел на нее так, словно пытался заглянуть в душу. Это не смущало ее, но выбивало из колеи – потому что ей это нравилось.– Так каковы ваши планы, Мэдлин? – поинтересовалась герцогиня.Куин выглядел таким же удивленным, как и Мэдди, при первом искреннем интересе, проявленном леди Хайбэрроу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103