Это много говорило о человеке его опыта и происхождения.– Леди и джентльмены, я Йен Смайт, – объявил тощий мужчина в черном костюме, поднимаясь на подиум. – Сегодня я ваш аукционист. Обратите внимание, что, кроме наших клиентов, сидящих в зале, у нас имеется двадцать телефонных линий и пять интернет-счетов для заинтересованных лиц, не сумевших сегодня лично посетить аукцион.Саманта нагнулась к уху Ричарда, обдавая его теплым, пьянящим дыханием.– Или тех, кто не желает открывать свои имена налоговому управлению или тем взломщикам, которые могут присутствовать в публике, – добавила она.Да, она определенно развлекалась!– Ш-ш-ш!– И еще одно объявление, – продолжал Йен. – Я счастлив отметить, что когда наши эксперты оценивали картину Хогарта, обозначенную в каталоге продаж под номером 32501, под ней обнаружилось еще одно полотно этого автора, натянутое на ту же раму. Мы проконсультировались с владельцами, и, к нашей радости, они согласились выставить картину на продажу. В перерыве она будет показана нашим потенциальным покупателям и обозначена как лот номер 32501-А.Судя по внезапному оживлению и возбужденному шепотку толпы, Ричард оказался не единственным, кто был удивлен новостями. Саманта схватила каталог продаж с колен Ричарда и отыскала нужную страницу.– «Рыбачья флотилия», – прочла она, глядя на фото. – Знаменитая работа. Не знаешь, кто владелец?Ричард покачал головой:– Очевидно, она давно не переходила из рук в руки, иначе кто-нибудь догадался бы о втором холсте, спрятанном под первым. Сам сюжет достаточно необычен: Уильям Хогарт известен своими сатирическими зарисовками современного ему общества. А эта просто… прелестна.– Поразительное спокойствие, – выдохнула она, отдавая ему каталог. – Когда я работала в музее Нортона и занималась реставрацией…– Твоя законная работа, – перебил он с медленной улыбкой.– Да, одна из немногих. Так или иначе, мы обнаружили второй холст за картиной Магритта, но там была какая-то неподписанная мазня, как будто его ребенок баловался с красками, а сам художник поленился вынимать полотно из рамы, прежде чем вставить новое.– Так случается. Но редко. Если я скрою покупку Хогарта, пока не откроется наша галерея в Роули-Хаус, широкая и бесплатная реклама нам обеспечена. В конце концов, он английский художник!Саманта вскинула брови.– Что-то ты опережаешь события. Неизвестно, сумеешь ли ты ее купить.Ричард взял ее руку и поцеловал костяшки пальцев.– Если мне она понравится, значит, будет моей.– Угу.Она не слишком мягко отняла руку.– Не хвастайся, брит! Я здесь по причине взаимного безумия. Ты пока еще не мой хозяин.Черт возьми! Когда же он запомнит, что на нее вовсе ни к чему производить впечатление властью и богатством! Более того, частое упоминание этих тем может отпугнуть ее.– Прости, Саманта, – пробормотал он. – Я всего лишь хотел сказать, что ты не должна сомневаться в моей решимости.– О, я и не сомневаюсь! – фыркнула она. – Ты тот тип, что исполнен решимости. Торгуйся. Я здесь, просто чтобы посмотреть.К счастью, в эту минуту Йен Смайт как раз стукнул молотком и открыл аукцион, прежде чем Рик успел запротестовать, что никогда не пытался влиять на нее своими деньгами. Саманта уселась поудобнее и глубоко вздохнула. Рик умел делать жизнь легкой, безопасной и удобной, и ей ужасно хотелось упасть на перину из гусиного пуха и натянуть на голову атласные простыни.Хорошо еще, что часть ее души, та самая, что умела считать до семи (срок давности, после которого дело о преступлении, не связанном с убийством, закрывается), знала, что пройдет еще шесть лет, прежде чем можно по-настоящему расслабиться, И эта самая часть также смертельно боялась, что слово «удобный» является синонимом скуки. Во всяком случае, именно это она испытывала, беседуя сегодня с Бойденом Локом. И не только сегодня, а последние два месяца, когда консультировала добрую дюжину клиентов. И пусть она получала за это неплохие деньги, но в сравнении с тем способом, которым привыкла зарабатывать на жизнь, все казалось слишком… легким.Правда, прежняя, волнующая жизнь имела свои недостатки. Вот и сейчас она поймала несколько подозрительных взглядов со стороны старших охранников «Сотбис». Но общество Рика Аддисона было надежнее любых доспехов. Прижавшись к его боку чуть теснее, она отдалась возбуждающему ритму ставок, кивков, взрывов аплодисментов и комментариев. Странно, когда она последний раз это делала, сердце билось со скоростью миллион миль в час, пока она ждала выигрышной ставки на особенно ценного Дега. Тогда сотрудники возвращались в подвал, к тому месту, где хранилась картина. А она приступала к работе.Приятные воспоминания вызвали на ее лице легкую улыбку. Продолжая улыбаться, она еще раз оглядела сливки сливок нью-йоркского общества. Многих определенно можно было отнести к «старым деньгам», но, даже не появляйся они в новостях с завидной регулярностью, она все равно знала бы, кто они. Тем более что не меньше дюжины пострадали от ее набегов за всю блестящую карьеру Саманты. В дальнем углу рядом с модернистской скульптурой стоял какой-то человек. Среднего роста, худой, жилистый, светло-каштановые седеющие волосы и дорогой, со вкусом сшитый костюм… он вполне вписывался в обстановку этой комнаты, если бы не руки.Длинные искривленные пальцы выбивали на бедре нервный ритм, не имеющий ничего общего с мелодичным голосом Смайта или с ударами молотка. Словно почувствовав ее взгляд, он повернулся. Взгляды карих и зеленых глаз скрестились.Она знала эти глаза всю свою жизнь, если не считать шести последних лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92