Рик принялся покорно мазать горчицей ломтик хлеба.– Прекрасно. Значит, мало мне переговоров насчет отеля, теперь я еще и готовь? Хочешь помидоры?– М-м… да, дорогой.– Кхм. Невинный прохожий, старающийся не слишком мешать хозяевам, – объявил Стоуни, помахав рукой с порога. – Так в чем там фишка?– Все после еды. Хочешь, Рик сделает тебе сандвич?– Эй! – запротестовал Рик.– Нет, спасибо, я поел у Делроя. – Стоуни поморщился. – Подумать только, человек делает потрясные пироги, но способен испортить бифштекс как нечего делать!– Что случилось с отелем, куда ты намеревался перебраться?– Я пытался уйти, но у Делроя лицо сделалось, как у обиженного щенка. Поэтому я по-прежнему сплю на бугристом диване и ем ту подозрительную гадость, которую он мне предлагает.– Ты очень добрый.Чувство юмора постепенно возвращалось к ней, а головная боль немного утихла. Саманта подошла к столу и оторвала листик латука для своего сандвича.– Напомните мне еще раз, что вы двое – закоренелые преступники, а я – миллиардер, владеющий кучей недвижимости, – объявил Рик, целуя ее.Как просила Сэм, он из кожи вон лез, чтобы не омрачить ей настроения, по крайней мере, до конца ужина. Вечер обещал быть еще неприятнее, чем предполагала Сэм: не у нее одной были плохие новости.Подойдя к холодильнику, она налила себе лимонада, после чего пошарила в шкафчиках и нашла аспирин.– Стоуни, я обнаружила чипсы тортилья, – сообщила она, бросив пакет через плечо.– Эй, перестань ими трясти, – проворчал Барстоун, бросаясь вперед с ловкостью, удивительной для столь крупного джентльмена. – Обломаешь углы. И налей мне лимонада.– Сейчас. Рик, а тебе?– Не стоит.До чего же странная у них семейка! Да, они стали именно семьей. Он даже не знал, нравится ли ему Уолтер Барстоун, но за последние два дня он проникся уважением к этому человеку. Уолтер искренне любил Саманту, хотя вряд ли его влияние на нее можно было назвать благотворным. Но по сравнению с Мартином Джеллико этот человек святой.– Ты в порядке? – пробормотала Саманта, подталкивая его локтем в бок.– Я просто думал, как клево ты выглядишь в моей старой толстовке.– Клево?– О… миленько. Янки, что с них взять!Соорудив гигантский сандвич, Рик взял нож и разрезал его надвое.– Ужин подан, миледи, – величественно объявил он, ставя тарелку на стол.Она мигом проглотила половину и стащила пригоршню чипсов у Стоуни.– У Вайтсрайга в шайке три немца плюс Мартин и я.– Ты кого-то знаешь? – спросил Уолтер, отбирая у нее пакет с чипсами.– Нет, но, по-моему, это его постоянные партнеры.– Каков план?– Мы заходим за двадцать минут до закрытия. Я отключаю сигнализацию боковых и запасных выходов и тому подобное, вывожу из строя видеокамеры и сигнальные устройства вызова копов. А потом иду в Музыкальный зал за скрипкой Страдивари. Парни тем временем берут картины.– Но люди вас заметят! – завопил Рик, сжимая руки так сильно, что костяшки пальцев побелели. – Даже при нерабочих камерах. Двадцать минут до закрытия – это…– Это безумие. Но думаю, что Вайтсрайг считает, будто чем больше окажется в залах людей, тем лучше. Поднимется такой хаос, что мы в суматохе сумеем ускользнуть.Она взяла вторую половину сандвича и откусила.– Если бы планировала я, то зашла бы в музей в два утра с командой из трех человек и скорее всего спустилась бы с потолка. Впрочем, я ни за что не ограбила бы музей.– Полагаю, они будут вооружены? – спросил Рик, заправляя ей локон за ухо. Слушая ее речи и зная о некоторых подвигах, он скорее представил бы Сэм бугрящейся мышцами амазонкой, чем миниатюрной динамомашиной ростом в пять футов и весом в сто двадцать фунтов.– Да. Они даже Мартину дали «глок». И здорово обозлились, когда я отказалась от оружия. И поскольку их четверо против нас двоих, может, мне следовало взять пистолет.– Я далеко не уверен в таком раскладе Сил, – сказал Ричард, жалея, что не может потолковать с ней с глазу на глаз, а больше всего – что приходится сказать правду.– Ты о чем? – удивилась она.– Я кое-куда позвонил сегодня днем.Сэм шлепнула остаток сандвича на тарелку.– Доннеру, конечно? Черт побери, Рик, неужели не понимаешь, как грязно играют эти парни?! Если они унюхают что-то… хоть что угодно – прострелят головы мне и Мартину и вернутся за тобой.– Ничего они не унюхают.– То есть как…– Том знает кое-кого в государственном департаменте, а те знакомы кое с кем из ФБР. Он намекнул, что я готов пожертвовать кое-какие произведения искусства Метрополитен-музею, и, не побрезговав выкручиванием рук, узнал от одного из руководителей ФБР об операции, проводимой ими в Нью-Йорке. ФБР и Интерпол готовы нанести удар… в пятницу. Тогда же в музее будут работать несколько агентов под прикрытием, изображающих посетителей.– В пятницу? – ахнул посеревший Уолтер.Саманта долго молчала. Будь на ее месте кто-то другой, Рик посчитал бы, что она просто вне себя. Ошеломлена. Но только не его Саманта. Она лихорадочно думала, прокручивая в голове разные варианты сценариев. Наконец она кивнула:– Мне даже легче стало.– Потому что Мартин дурачит Интерпол?– Нет. Потому что он не подставляет, меня. Я полагала, что он кого-то обманет, но считала, что это буду я. Но теперь я не жду никакого подвоха. Обычная работа.– Да, в музее. С вооруженными бандитами.– Мартин никогда не отказывался грабить музеи. И называл меня снобом за то, что я этого не делала.– Так что теперь ты участвуешь в обыкновенном грабеже? – допытывался Рик.– Погоди, не все сразу, – отмахнулась она, пытаясь встать.Но Рик не дал:– Нет, сразу. Объясни, что происходит.– Я должна идти, Рик, – жестко сказала она. – Иначе они исполнят свои угрозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92